Александр Кваченюк-Борецкий - Любовь нельзя убить. роман

Они прижались друг к другу, когда над морской гладью стали торчать одни лишь их головы.

На пляже этой тихой заводи, каких здесь было великое множество, они были совершенно одни. Обхватив за бедра, он приподнял ее над собой, так, что грудь Ирэн оказалась напротив его лица…

– Может, не надо, Клим? – неуверенно спросила она.

– Чего ты боишься?

– Вдруг Митяй вернется?

– Это – вряд ли! До большого пляжа возле отеля, где пиво продают, километр – пехом. И обратно – столько же…

Клим продел палец под нить ее стрингов.

– Ай, ой!..

Минут через двадцать они вышли на берег, чтобы обсохнуть на солнце и дождаться, наконец, прихода Митяя. Но прошел час, потом другой, но тот, как видно, и не думал возвращаться.

– Почему он задерживается? – с легкой долей тревоги и недоумения спросила Ирэн.

– Ладно! Давай допьем шампанское, съедим фрукты, чтобы с собой это назад не нести, и пойдем к нему навстречу.

– А, вдруг с ним и впрямь что-то случилось? – не унималась Ирэн. – Зря мы оставили сотовые в отеле!

Примерно еще через час они поднимались на лифту в собственный номер. Клим отпер дверь.

– Побудь здесь без меня немного! – сказал Клим и направился к лестнице, которая вела на этаж выше.

К его удивлению и несказанной радости дверь в номер Митяя была приоткрыта.

– Клим, это – ты? – услышал он знакомый голос. – Проходи, гостем будешь! Только учти, что я – не один!

Когда Клим вошел, хозяин номера лежал в кровати с довольно миловидной девушкой, предусмотрительно укрытой простыней, из-под которой виднелась лишь ее голова, и курил.

– Познакомься, это – Дженнифер! Она – мексиканка!

Девушка ощерилась, показав крупные, напоминающие лошадиные, зубы.

– Ну, хорошо, хорошо, Митяй! Ты – жив и здоров, я убедился в этом… А теперь я, пожалуй, пойду.

– А то, может, с нами – по рюмке тэкилы?..

Спустившись в свой номер, Клим застал Ирэн моющейся в душе.

– Что – с Митяем? – спросила она, подставив лицо теплым струям.

– Да, все в порядке! Он – у себя в номере. Спит.

– Так рано?

Клим, не отрываясь смотрел на Ирэн, наблюдая, как капли стекали по ее прекрасному телу.

– Ты – не против, если я к тебе присоединюсь…

– Нет! Конечно, если и ты не будешь против…

– Что ты имеешь в виду?

– Не против того, что я продам квартиру, машину… Они, ведь, мои?

– Твои! – неохотно кивнул Клим. – Но к чему это все продавать?

Не снимая спортивной майки и шорт, он встал под падающие теплые струи и взял ее за плечи.

– Мне нужны деньги, Клим! – сказала Ирэн и, не выдержав, отвела взгляд.

Устюжанин стал стягивать с себя незатейливый и насквозь промокший прикид.

– Где же ты будешь жить?

– Я сниму квартиру… Или лучше – у Машки! Как раньше…

Когда они покинули душевую и очутились в просторной зале гостиничного номера, то увидели в окно, как из гладкой морской поверхности, растянувшейся до самого горизонта, предвещая теплые южные сумерки, выглядывала половина багрового солнечного диска…

– Может, спустимся в бар? – спросил вдруг Клим.

– Нет! Ты иди, а я лучше лягу спать…

– Как знаешь!

Клим вернулся в свой номер лишь под утро. По его нетвердой походке Ирэн поняла, что он сильно пьян. Она сделала вид, что крепко спит.

На утро Клим проснулся от того, что в дверь его номера тарабанили так, словно случился всемирный потоп, не меньше… Ирэн проснулась тоже.

– Что – за безобразие! – выругался Клим и, спотыкаясь спросонья, поспешил к двери.

– Клим, открой! Это я – Митяй!

– Совсем очумел! – возмутился Устюжанин, едва Митяй переступил порог. – Что случилось-то? Что?..

– У тебя есть выпить? – дико вращая глазами, первым делом спросил тот.

– Может, тебе и закусить в придачу?!

Клим провел Митяя в столовую комнату элитного номера. Схватив со стола бутылку коньяку, которую Клим прихватил с собой по дороге из бара, тот наполнил бокал до краев и опорожнил залпом.

– Представляешь, эта сука, Дженнифер меня обокрала! Портмоне с наличкой и кредитками, паспорт и даже сотовый – все под чистую выскребла! Чтоб – ей! Шалаве!..

– А – это, точно, она? Ты вчера был так хорош, что мог все это, где угодно оставить или по нечаянности выронить!

– Да, ты!.. Издеваешься надо мной?! Я ведь достоверно помню, как вынимал из портмоне пятисотдолларовую купюру, чтобы с этой ушлой путаной рассчитаться. Деньги-то за ночь она вперед с меня попросила! Понял? Что теперь делать, ума не приложу!

– Да, нет его у тебя, ума-то, Митяй, и никогда не было! Ты только теперь об этом узнал?!