Олег Ёлшин - Сколько жизней у Чайки

Это были волшебные слова. Время перестало существовать. Вдруг увидела перед собой дверь. Еще недавно ее на сцене не было – она помнила это точно. Обернулась. Все застыло на месте, и персонажи, и зрители, все остановилось. Теперь это время стало безразмерным. Наступила пауза, в которой могла поместиться целая жизнь. И жизнь эта была бесконечной.

Но, что это за дверь? Она робко ее приоткрывает, а там видна гигантских размеров сцена. По ней ходят люди. Нет кулис, нет колосников, а яркие звезды украшают небосвод. Здесь идет спектакль. Какой? Вдруг она узнает людей:

И Александр Великий, и Цезарь, и Шекспир являются перед ней в своем великолепии. Вот Наполеон. А в первых рядах огромного амфитеатра Толстой и Гоголь, Достоевский и великий Пушкин. Чехов! Он тоже здесь. Еще множество людей и персонажей явились перед ней на этой сказочной арене, которая была величиной с планету, где шел удивительный спектакль. Иллюзия? Реальность? Все перепуталось, все трансформировалось. Верить в это, не верить? Конечно, верить! – вдруг поняла она. А еще поняла, что попала в неведомый мир, где сказка становилась реальностью, явью, а время отступало. Поэтому все эти придуманные и не придуманные персонажи, люди из разных эпох, находились вместе, играя свой удивительный спектакль.

У двери заметила привратника в старинной одежде. Он улыбнулся и произнес:

– Вы к нам? Заходите, мы очень рады.

– Рады?… Вы знаете меня?

– Раз вы нашли сюда дорогу, значит, эта дверь для вас открыта. Ну, проходите же!

– Нет… Я не знаю… У меня спектакль.

– Спектакль?! – с восторгом переспросил он. – Кого же вы играете?

– Нину… Нину Заречную.

– О! Тогда не буду вам мешать!

Вдруг заметила, как Чехов обернулся! Он посмотрел на девушку, нет, на актрису, поднес к глазам пенсне и улыбнулся, помахав ей рукой. Это было чудом. Он словно благословлял ее на роль.

– Что же. Возвращайтесь назад, – с уважением произнес привратник. – Понимаю. Вы еще не доиграли свою роль. А на эту сцену успеете всегда. Играйте, Актриса, творите, у вас все еще впереди.

Улыбнулся и после этих слов аккуратно прикрыл дверь. А оттуда еще долго слышались звуки то ли музыки, то ли волшебных колокольчиков, которые, как шарманка, все повторяли свое призрачное звучание. И голоса. Эти великие голоса.

Она обернулась, и тут же время ожило, а из зала на нее смотрели сотни восторженных глаз. Знакомое озеро, Чайка, эти персонажи… Нет, люди! Настоящие живые люди. Игра вновь захватила ее всецело, и она растворилась в роли. Поселилась на озере, а иллюзия вновь стала чудесной реальностью! И уже хотелось остаться здесь навсегда…

Что это? Актриса в ужасе срывается с места и убегает, а громкие аплодисменты несутся вслед. Уже настигают ее. Они все испортили, все разрушили! Девушка чувствует, как ее берут под руки, ведут на сцену, занавес раздвигается, ее заставляют кланяться. Снова и снова. Вот опять шквал аплодисментов, который уже слышать невозможно. А Чайка, белокрылая птица летает где-то рядом и машет ей крылом. Но и она в последний раз крикнула на прощанье и исчезла… И тишина. Кромешная тишина…

Через мгновение Аня оказалась на холодной улице. Белоснежные снежинки с радостью на нее набросились, предлагая закружиться вместе с ними в веселом хороводе. Она стояла, и глаза ее блестели, а сердце бешено колотилось. Постепенно пришла в себя. Почувствовала, что ужасно замерзла, а в душе поселилась пустота. Поняла, что сегодня сказала все, что спектакль окончен, еще поняла, как безумно устала, но возвращаться не хотела. А волшебное озеро снова было перед глазами, и эти люди – ожившие персонажи. Только теперь они молчали. И дверь. Та удивительная дверь была заперта… Издалека еще слышны аплодисменты. И снег. Он все падает и падает. Этот белый, пушистый снег… И мир. Этот белый холодный мир, куда она вернулась опять…

Ее кто-то окликнул, подхватил под локоть и повел за собой. Потом она услышала:

– Теперь скажи честно, когда ты в последний раз ела?

– Не знаю… Не помню, по-моему…

– Понятно. Ночной буфет еще работает, пойдем.

Они спустились в подвальное помещение, где находилось небольшое кафе. Оттуда были слышны голоса людей, доносились запахи еды. Девушка встала к высокому круглому столику. Стульев здесь не было. Люди наскоро заходили, что-то перехватывали и мчались дальше по своим творческим делам. Она едва держалась на ногах. Мастер ненадолго отошел и скоро вернулся, неся тарелку с бутербродами. Есть она не могла. Через силу откусила кусочек сыра и выпила глоток горячего чая, который согрел ее, помогая прийти в себя. Мастер какое-то время на нее смотрел и молчал. Не было жалости в его глазах. О чем он думал, было непонятно. Наконец, медленно тихо заговорил: