Алексей Пшенов - Проект «Linkshander»

– Не дави на личное, – смущённо отмахнулся Ивлев.

– В конце концов, убийство Курта ставит под угрозу и твою собственную безопасность.

– А при чём здесь моя безопасность?

– Объясню позже. Ты ещё не забыл тему своей диссертации?

– Разумеется. Но какое сейчас это имеет значение?

– Может никакое, а может и решающее. Никто не знает, что на уме у убийцы. Всё зависит от того рассказывал ли Курт своему лучшему ученику что-либо о тебе. И если рассказывал, то, что именно Ты до какого часа работаешь?

– До пяти.

– Я за тобой заеду, а ты до этого никуда из своего роддома не выходи. И запомни, официально Курт умер от сердечного приступа. Понял?

– Понял, не дурак. А когда…

Ивлев хотел ещё многое спросить, но Воронцов уже отключил свою трубку.

***

Тёплым июньским вечером одна тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года в родильном зале одной из московских больниц находились сразу три роженицы. Маргарита Ивлева поступила последней и на нее особого внимания не обращали, тем более, что она, закусив губы, терпела схватки молча, и воды ещё не отошли. Акушерка подбежала к ней только тогда, когда женщина, не в силах больше терпеть боль, отчаянно закричала, и уже появилась головка младенца, опутанная плотными серыми плёнками. Едва врач дотронулась до ребёнка, как он сам буквально вывалился ей в руки. Размотав истекающие влагой оболочки плодного пузыря, цепко спеленавшие крохотное тельце, акушерка положила новорожденного на правую руку и, слегка покачивая, трижды легонько шлепнула по попе. Однако младенец не издал ни звука и только вяло пошевелил повисшими в воздухе ножками, а потом начал синеть прямо на глазах. Испуганная женщина ещё несколько раз шлепнула новорожденного и, растерянно оглядевшись по сторонам, подняла голову вверх, словно взывая к чьей-то высшей помощи. Пожилая санитарка, только что принесшая в зал чистые пелёнки и полотенца, увидев бедственное положение ребёнка, решительно подошла к растерявшейся акушерке, взяла новорожденного за ножки, перевернула вниз головой и несколько раз интенсивно встряхнула. Младенец кашлянул, изо рта у него вывалился комок желтовато-серой слизи, и в родильном зале раздался писклявый детский крик.

– Слава тебе, господи, – облегчённо прошептала акушерка, укладывая ожившего новорожденного на стол.

А санитарка тем временем трижды перекрестила младенца, подобрала с кафельного пола разорванные оболочки околоплодного пузыря и быстро вышла из родильного зала.

Из роддома Маргариту Ивлеву забирала только её мама – Галина Михайловна. Отец ребёнка в это время находился в командировке.

– Вот, возьмите, может пригодиться, – пожилая санитарка, вынесшая младенца, завернутого в белый конверт с большим синим бантом, протянула новоиспечённой бабушке ещё какой-то небольшой свёрток.

– Что это? – удивлённо и немного встревоженно спросила Галина Михайловна.

– Рубашка, – улыбнулась санитарка.– Счастливым будет!

– Спасибо! – улыбнулась в ответ Галина Михайловна и, расчувствовавшись, протянула санитарке вслед за синей пятёркой ещё и зелёную трёшку.

Мальчика назвали Лёней в честь погибшего на войне дедушки по материнской линии. То, что он родился в рубашке, и при этом не задохнулся и не захлебнулся околоплодными водами, было, пожалуй, первой и самой большой удачей в его жизни. В ясли и детский сад Лёня не ходил. Отец ушёл из семьи, когда мальчику ещё не исполнилось и двух лет, и его воспитанием занималась вышедшая на пенсию бабушка – мамина мама. Бабушка жила отдельно – в большой коммунальной квартире в центре Москвы – и по будням ездила на метро и автобусе на квартиру дочери в один из новых спальных районов. Она появлялась у Лёни рано утром, когда мальчик ещё спал, а его мама только собиралась на работу, но по вечерам, когда Маргарита Ивлева возвращалась, никогда не оставалась ночевать, а всегда уезжала к себе домой.

Из раннего детства Лёня ярче всего запомнил ежедневные мучительные размышления о том, где находится право и где находится лево. В какой руке надо держать ложку, а в какой хлеб? в какой чашку, а в какой печенье? как надо правильно чистить зубы, рисовать и причёсываться?

– Ложку, вилку, чашку, карандаш, расчёску и зубную щётку держат в правой руке, – мягко, но настойчиво твердила бабушка.– А в левой руке держат хлеб, печенье, ластик и промокашку.

– А у меня всё наоборот, – упрямился в ответ маленький Лёня.– У меня левая рука – это правая, а правая – левая.