Ольга Карагодина - Проделки шиншиллы Чильяна. Сборник рассказов

На что хозяйка, гордясь сама собой, ответила:

– Мы вывели морозоустойчивую шиншиллу. У него даже уши стали обрастать мехом!

Чильяна начала пробирать нервная дрожь:

– Гадюка! Тебя бы голую да на мороз. Подержать пару часов, как печально известного генерала Карбышева. Посмотрел бы я на сизую, морозоустойчивую хозяйку.

Чильян оглянулся, услышав шелест тапок.

– О! Плывёт, гангрена.

Ничего не подозревающая хозяйка посмотрела на часы и проворковала:

– Чильяша! Пора на прогулку.

Открыла дверцу клетки и засунула внутрь свою пятерню, пытаясь его схватить. Но не тут-то было. Чильян громко чирикнув, отважно бросился на врага и мгновенно вцепился в генеральскую плоть, крепко пропечатав зубами её указательный перст. Та моментально выдернула руку из клетки и изумлённо уставилась на палец. Затем взъярилась:

– Ах ты, паршивец! Кусаться! Всё равно поймаю! Уши надеру! Ишь чего удумал. Зубишки в ход пускать.

Выдвинув вперед массивный подбородок, решительно предприняла второй штурм клетки. Её уже ждали на укрепленных позициях. Чильян к тому времени сел в боевую позицию, выдвинул вперед своё главное орудие и с криком «пли» прицельно дал залп в прокушенный палец. Снаряд попал чётко в цель. Ну и лицо у неё было в тот момент! Обхохочешься.

Упрямица не сдавалась, пытаясь сломить ряды повстанцев. Теперь она попыталась схватить его поперек туловища.

Чильян приготовился к новому броску. Подождал пока она подует на свой палец, навострил зубы.

На этот раз он прокусил до крови её самый любимый средний палец. Палец, которым всегда есть, что показать.

– Пусть смеются врачи. Теперь, ей светят уколы от бешенства. А как говорят в народе: «Уколы – отличное развлечение старых маразматиков и редких посетителей» и затарабанил передними лапками песенку:

Этот бой он выиграл. Хозяйка надулась как рыба-ёж и шурша тапками пошлёпала подальше от клетки. Достала зелёнку и начала обхаживать свой палец, бубня про себя обидные для чилийского патриота слова, называя его «усатой сволочью».

Сам же Чильян был до невозможности доволен отбитой атакой. Он поскакал к кормушке, надо было подкрепиться. Войнушка – дело серьёзное.

Военные действия в тот день на этом и закончились. Перебинтованная хозяйка больше к нему не подходила. Рисовала укушенным перстом в воздухе магические знаки и трещала по телефону, рассказывала своей подруге о своём поражении. Победа осталась за ним.

– Ну и денёк выдался, – Чильян смахнул с усов остатки сена, – то, что у хозяйки с головой не в порядке он знал и раньше, но не до такой же степени! Кому Бог не дал, тому и чёрт откажет. Сморщенная калоша наприглашала в дом своих друзей – всех как есть отмороженных. Это был ужас! Один я хорошо повеселился. Вчера я ей показал сказку о серенькой рыбке и золотом рыбаке. Участвуя в театрализованной постановке, она как пить дать, пару килограммов потеряла.

Чильян сел в клетке столбиком на самой верхней полке, окунувшись в воспоминания: «Всё началось с того, что хозяйка, у неё мозг совсем крохотный, с лесной орех, не больше, привела на кухню ораву чужих людишек, которые столпились кучкой около клетки и начали совать свои пальцы Чильяну под нос. До того противно было, сил нет. У всех пальцы разные: у кого тонкие, у кого толстые. В растерянности пребывал какой куснуть для начала. Нет, для начала, безусловно, надо было кусать хозяйский палец, но гадюка, словно почуяла неладное и, ни в какую не хотела их протягивать. Эх. Посадить бы её в клетку и напустить на неё стадо моих шиншилловых родственников. Пусть её тыкают лапами, хватают за хвост, тьфу, за халат, тычут ей в лицо розами, – на, мол, съешь листик дорогуша, на радость моим гостям. Я вообще разделил бы людей на две категории: на тех, кто сидит в тюрьме и тех, кто должен там сидеть. Тьфу…» – чихнул Чильян и прикрыл глаза, отправляясь в полудрёму, всё равно он вчера отлично провёл время. А дело было так.

Хозяйка забыла, что его пора выпускать на прогулку и ей пришлось напомнить об этом вопиющем факте. По этому случаю, он долго и нудно гремел цепями из клети, а потом и вовсе начал передними лапками изо всех сил трясти прутья тюрьмы. Вообще, жизнь у него не сахар, потому что жизнь – это спорт. Для одного – тяжёлая атлетика, для другого – фигурное катание. Невезучим же приходится поднимать штангу, стоя на коньках. Упарившись, он таки добился своего. Его вытащили и отпустили.