Юрий Лубочкин - От Москвы до Санкт-Петербурга. 2010 год

Почти целый день я ходил по Третьяковской галерее – крупнейшему собранию картин русских художников. Боже, да здесь самые великие. Русские ни в чем не уступали итальянцам, французам или голландцам. Они великие художники. Саврасов и Левитан- «короли пейзажа», Шишкин – «певец леса», Айвазовский – это настоящий « повелитель морей». Никто и никогда не напишет лучше. К Куинджи так ухитрился нарисовать Луну, что хочется заглянуть за картину – не горит ли там лампочка. А чудесные картины Карла Брюллова, огромное полотно Иванова «Явление Христа народу», богатыри Васнецова! Я всегда любил живопись и скульптуру, в детстве даже собрал целую коллекцию (по искусству) марок.

Обойдя весь центр Москвы, я решил посетить ВДНХ (Выставку достижений народного хозяйства). Там было все: от «Белазов» до космических кораблей и спутников.

Меня поразили московские магазины, особенно продуктовые. По тем временам там было все от мяса и колбасы до конфет и тортов. М у нас в Гомеле колбасы не было. Здесь же изобилие всего! А какое мороженое – просто чудо!

У меня родился сын Димочка, и, наполненный впечатлениями, я купил билет, сел в железнодорожный вагон и отправился домой, в Гомель.

Второй раз я оказался в Москве при следующих обстоятельствах. Моему сыну Диме дали путевку в санаторий, который находился в Кубинке, в 40 километрах от Москвы. Это знаменитый санаторий, где отдыхали дети космонавтов, генералов и даже внуки членов ЦК КПСС. Кубинка, вообще-то, крупнейший военный аэродром, и меня бы никогда туда не пустили еще пару лет назад. С Белорусского вокзала я поехал на электричке до военного городка Кубинка. Прекрасное место. Мощный еловый лес. А воздух просто божественный. Я никогда такого больше не ощущал – густой и насыщенный кислородом с чудесным запахом ели, который ни с чем не спутаешь. Он знаком нам с детства – так пахнет новогодняя елка. Был легкий морозец и в лесу лежал снег. Я встретил сына – он сильно похудел, ему прописали строгую диету. Темнело. Мне разрешили остаться в санатории. Я устроился на ковре, в спортзале. А какие там ковры! Ворс по щиколотку. Огромные, они занимали все залы, а на стенах висели картины, причем неплохие по качеству. Во всех залах очень тепло и уютно. Через пять минут я уже крепко спал на пушистом ковре в углу спортзала.

Утром я дождался сына, его отпустили, и я пошел гулять с ним по дремучему заснеженному еловому лесу. Какая красота!

На берегу Москвы-реки мы неожиданно вышли к монастырю XV века. Он стоял посреди леса и был наполовину разрушен при научном коммунизме, а крышу сожгли при съемках фильма «Эскадрон гусар летучих!». Красивые места – но мне пора домой.

И вот я снова в электричке. Через час я уже на Белорусском вокзале. До отъезда еще полдня. Я пошел гулять по столице СССР. На улицах лежал снег, причем грязноватый. По улицам и подземным переходам с бешеной скоростью носились вечно чем-то озабоченные москвичи, еще больше – гости столицы. Целые толпы музыкантов в подземках и на улице, потрясающее количество нищих, просящих подаяние, и бомжей. Я еще был не готов к такой картине. Я пошел сначала в Кремль, затем на Красную площадь. Это был традиционный маршрут с посещением Кремлевских музеев. Выйдя из собора Василия Блаженного на красную площадь, я посмотрел с интересом на памятник героям польской войны. 1612 года. Гражданин Минин с увлечением показывал рукой князю Пожарскому на Мавзолей В. И.Ленина и, казалось, говорил ему: «Гляди-ка, князь, какая мразь в стене Кремлевской завелась».

Заканчивалась «перестройка». Сколько было надежд на «лучшее будущее». И все прахом! Но это было замечательное время – «Wind of change» и Скорпионс, голова Кашпировского, очки Алана Чумака и «есть консенсус» Горбачева по телику. Удивительное время!

А что я вижу вокруг? Бегущих людей, бандитов на «крутых тачках», тысячи попрошаек, нищих и бомжей, валяющихся под заборами, спившихся мужиков и баб в очереди за «пойлом», даже не за водкой, в рабочее время.

Оторвавшись от грустных мыслей, я решил пойти в кафе и покушать пельменей. Узнав цену за 5—6 пельмешек (11 рублей), я быстро вышел оттуда, сел на лавку и съел содержимое последней стеклянной банки, которую я взял из дому. Глянул на часы – еще два часа до поезда. Смотрю, с Манеже выставка художников-авангардистов. Но там пускают по пригласительным. Тут я заметил бородатого парня, который топтался на крыльце. Я подошел и попросил его: «Борода, борода, заведи меня туда». Художник засмеялся и провел меня на выставку. Ко мне подошли две дамы, поздоровались и спросили, не литовец ли я. «Да-а». – промямлил я, подделываясь под прибалта. У меня были длинные волосы и зимняя джинсовая куртка. Вероятно, я был похож. Дамы провели меня по выставке. Боже, какая дрянь там была нарисована, как-будто хвостом шаловливого мула малевали. Вот только голые девки были реалистичны, остальное – каракули. После Третьяковки мне стало обидно за человечество. А дамы видели в этом шедевры уровня Рафаэля!