Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. I. Хождение в Великие Булгары

Одним из осаждающих город отрядов командовал Ахмед-бий. Вои, размеренно ступая, неспешно приблизились на расстояние всего одного выстрела. Взмах рукой, и конные сотни стали осыпать стены жалящими стрелами. А под их прикрытием пешие воины с длинными лестницами в руках, с туго перевязанными охапками валежника и хвороста частыми-частыми шагами двинулись вперед, перешли на торопливый бег…

– Поспешай! Поспешай! – подгоняли десятники-унбаши.

Первая цепь булгар закинула неглубокий и осыпавшийся ров, и его легко преодолели воины, которые тащили на себе тяжелые лестницы.

– На приступ! – громко кричали сотники.

Длинные концы потянулись вверх. Минута-другая, и сотни муравьев ринулись на решительный приступ, полезли наверх, сбиваемые градом посыпавшихся на них камней, меткими выстрелами лучников, бьющих из бойниц соседних башен.

– Надави! Надави! – свирепо рычали унбаши и юзбаши.

Пронзительно крича и взмахивая руками, воины падали вниз, чтобы больше уже никогда не подняться. Но на их место заступали десятки и сотни новых бойцов, отчаянно рвущихся наверх.

– Кто первый влезет на стену, тому награда! – крикнул Салим-бек.

Первые вои достигли своей цели. Ослабел, вовсе прекратился огонь, ведущийся осажденными, более чем наполовину выбитыми меткими выстрелами со стороны конных булгарских сотен.

– Вперед! Вперед! – понукали окрики командиров.

Вал атакующих и торжествующих булгар перевалил за городские стены и разлился по узким улочкам города.

– Эх, накати! – срывал голос юзбаши, командовавший булгарской сотней при осадном устройстве.

Огромный таран выступающим на добрый десяток шагов концом со второго захода сорвал державшиеся на честном слове городские ворота.

И по освобожденному проходу рванула в город конская масса.

– Победа! – взметнулись вверх торжествующие руки.

Громкие крики ликующих победителей, стоны и мольбы о пощаде со стороны одоленных и разбитых…

Всего лишь на одни сутки Махмед-бек отдал своим войскам взятый город на полное разграбление. Тела убитых и истерзанных защитников валялись на полуразрушенных стенах, на улицах, возле входов в дома. Никто их не трогал и не убирал…

К исходу второго дня войско вышло из города, вынеся оттуда все ценное. Весь вечер и всю ночь бакаулы подсчитывали добычу. Погрузив все свое имущество на повозки, булгары к утру снялись и отправились в обратный путь, отягощенные изрядной добычей. Конные отряды веером рассыпались по сторонам и грабили все, что попадалось на их пути.

Суровые законы войны. Победители брали положенную им военную добычу. Точно так поступали и русичи. Тринадцать лет назад русские отряды прошли по краю их благодатной земле огнем и мечом, оставляя после себя горы трупов, обожженные пепелища…

Подобные злодеяния творились не только тогда, когда шли в поход на чужеземцев. То же самое случалось, когда Тверь шла войной против Владимира, Суздаль против Рязани. То же творили все удельные князья и князьки, нападая на своих соседей, кровных братьев и сестер.

То же некогда творилось в самой Булгарии. Что уж нынче говорить, когда на поле брани сошлись давние противники, и один из них горел неутоленной жаждой мщения. Тех, кто не оказывал им сопротивления, булгары, к их чести, никогда не убивали. Безоружного они не трогали и того, кто ранен, со злобой не добивали. Не поступали так и русичи.

Для воинов война была обыденным ремеслом, а для многих булгар, отправившихся в дальний поход, – единственным способом улучшить худое материальное положение, заполучив в случае успешного исхода положенную воям долю добычи.

Если фортуна станет на их сторону, то приведут они с собой лошадь или корову, а то и не одну, а две-три. В случае большой удачи могут они пригнать пару-тройку нужных помощников в хозяйстве.

Помощников, а не рабов. Рабами полоненных не называли. Жили они, работали, ели и спали наравне со своими хозяевами.

После трех-четырех лет они свободно могли завести свое хозяйство, а при желании вернуться домой. Так было издавна заведено…

Многие обзаводились семьями и оставались. Особенно молоденькие девушки. Куда они могли пойти, имея на руках грудных детей? Тяжела женская доля. Парням было легче. Снялся и ушел. Если только к тому времени не очаровала его пара острых глаз какой-нибудь чернобровой красавицы из булгар. Многим порой и некуда было возвращаться.

Там, откуда их угнали, оставались пепелища и развалины. Что же еще оставалось делать, если идти некуда и не к кому идти. И в Булгарии жили люди. Ничуть не хуже. Может, и лучше. В мирной жизни честнее и вернее человека, чем булгарин, не найти. Слово свое держит крепко…