Ольга Карагодина - Похождения отставного полковника Плохоты. Ироническая повесть

Наконец, дата полёта была назначена. Рита уехала к родственникам на несколько дней и не могла ему помешать.

Захар Сергеевич ещё с вечера позвал соседа Евгения Павловича и описал ему поставленную задачу.

Всю ночь они с другом надували шары. И вот ранним июльским утром при первом щебетании пташек Захар Сергеевич вышел на стартовую площадку – огромный пустырь с крепкой березой, на которой уже покачивались привязанные шары.

Поставили вместе с Палычем садовое плетёное кресло, и стали по одному привязывать к нему шары.

Захар Сергеевич надел на голову каску времен Великой Отечественной войны, оставшуюся от отца. Уселся в кресло. Проверил карманы охотничьего жилета. В каждый положил банку жигулёвского пива. Взял в одну руку багор на всякий случай, в другую – стартовый пистолет, чтобы стрелять по шарам, когда ему нужно будет спуститься на землю.

Палыч накрепко прикрутил воздухоплавателя к креслу и отвязал веревку.

Космонавт Захар Сергеевич собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров. Хочешь летать – так лети к чертовой матери.

Через четыре часа диспетчер ближнего аэропорта случайно услышал переговоры пилотов, не относящиеся к делу.

– Миха, ты в курсе, у вас в посадочном эшелоне какой-то дурак летает на садовом стуле?

– Что-что? – округлил глаза диспетчер, подумав, что он галлюцинирует от переутомления.

– Миха, слышишь? Летает, говорю. Вцепился в свой стул. Все-таки аэропорт близко, я и подумал, мало ли что…

– Булдаков! – вмешался в беседу диспетчер, – у вас проблемы?

– У меня? Никаких. Все нормально.

– Тогда про какого летуна вы говорили? Немедленно передайте управление второму пилоту.

– Зачем? – изумился Миха. – Что-то я вас не понял.

– Борт-24159, повторите доклад диспетчеру! Вы сказали, что у вас в посадочном эшелоне придурок летает на садовом стуле. Так?

– Так, но он мне не мешает. Но ветер, знаете…

Тогда диспетчер, понимая, что ему сильно влетит, врубил громкую трансляцию, чтобы в случае чего отмазаться.

Старший смены, выпучив и без того рачьи глаза, тут же подал сигнал тревоги, дав указание полностью обеспечить безопасность всех полос аэродрома, заодно вызвав пожарные машины, «скорую помощь» и психиатра, после чего попросил диспетчера передать на борт-24159, что полосы очищены, сообщение воздушных судов корректируется – слава богу, не международный аэропорт, а учебная база для начинающих лётчиков, сообщил, что можно садиться – психиатр уже выехал.

Вскоре самолёт сел. Миха вместе со вторым пилотом пошёл объясняться с руководством под присмотром подъехавшего психиатра.

Диспетчер отправился на своё место и тут же услышал новое сообщение с борта-25417, который ещё находился в воздухе.

– Какого хрена тут козел на воздушных шариках путь загораживает? Вы вообще за воздухом следите?

В диспетчерской поднялась паника. По всей видимости, у всех присутствующих начались коллективные галлюцинации в результате нападения неизвестного противника, который распылил психотропный газ над аэропортом.

Диспетчер дрожащими губами поднёс ко рту микрофон:

– Спокойно, капитан Стрижов. Кроме вас, его кто-нибудь видит?

– Мне что, бросить штурвал и спросить второго пилота, не слепой ли он?

– Почему вы считаете, что он слепой? Какие еще симптомы данного расстройства вы можете назвать?

– Товарищ диспетчер! Докладывает капитан Стрижов. Я ничего не считаю, я просто сказал, что эта гадская птица на веревочках работает воздушным заградителем. А расстройством я могу назвать работу лично с вами и с вашим аэропортом.

Диспетчер затряс головой, руки его задрожали, он попросил стакан воды и подоспевшего к нему психиатра, но, поскольку полностью утерял самоконтроль, выронил стакан на пол.

Психиатр выхватил микрофон:

– Капитан Стрижов! Что у вас происходит?!

– Ничего особенного, кроме того, что удивительно нелепо и одиноко выглядит на этой высоте человек без самолета.

– Вы это в каком смысле?! – тихо осел на стул психиатр.

– В прямом, переносном и философском, включая аэродинамический.

Психиатр потёр пальцами седеющие от сложной, напряженной работы виски.

– Сегодня не день дурака? – с надеждой спросил он диспетчера, снимающего мокрые носки.

Из динамика послышался ровный голос капитана Стрижова:

– Земля, докладываю: только что какой-то баламошка чуть не влез ко мне в левый двигатель, создав угрозу аварийной ситуации.