Татьяна Латукова - Талисман. Волшебные вещи I

Периодически я накрываю заснувшего в шезлонге диктатора большим толстым пледом и пытаюсь представить себе его маленьким. Не получается.

Проходит неделя, заговор раскрыт, личности напавших на диктатора заговорщиков установлены. И что бы их было не установить, когда тиран лично отмордовал обоих своих потенциальных убийц до переломанных костей и потери сознания.

Мое очередное погружение в перевёрнутый озёрный мир закончено. А дома меня ждёт приглашение. От того самого великого балейтмейстера. Он очарован моим талантом увлекать публику, он видит во мне потенциал великой танцовщицы, он хочет поставить персонально для меня спектакль. О любви.

Чародейчик, нам нужно поговорить. Аллёу! Посмотри на меня. На минутку. Ку-ку! Я здесь сижу. В кресле. Понимаешь, мне надо принять одно важное решение. То, что может один раз и навсегда определить, кто я в этой жизни буду. Да не улыбайся ты так. Я серьёзно.

Меня приглашают на работу за границу. Это очень интересное и важное предложение. И я очень хотела бы поехать. Это шанс научиться действительно серьёзным вещам, стать заметной и успешной. Но я не знаю, как к этому отнесешься ты.

И на что я надеялась, не понимаю.

Чародейчик, ну что ты растопался ногами. Я буду прилетать к тебе. Хоть каждую неделю.

Не, я вообще никуда и не улечу. Я уже невыездная. И все мои коллеги тоже.

Хорошо. Я останусь здесь. Что я буду делать? Всю жизнь умирать в белых перьях? Я научусь и вернусь, и тогда я здесь поставлю совсем новый, прекрасный балет. Мы здесь будем делать интересные музыкальные и творческие вещи. Ну ты же тиран, в конце концов. Это и тебе интересно. С государственной точки зрения.

Тебе наплевать на балеты. Положить с прибором на творческие вещи. И нагадить на всю культуру вообще. Это твоя новая государственная политика. И ты подумаешь, не закрыть ли все театры в принципе. И что я тогда буду делать, если не будет ни одного театра?

То, что девчонки вроде меня делали веками. Танцевать на городских площадях. Босиком. И собирать монетки в шляпку. Шляпки у меня, правда, нет. Придётся на первые монетки прикупить.

Всё. Я могу отправляться, куда хочу. Я свободна. Это та свобода, когда мужчина показывает пальцем на дверь и орёт: «Пошла вон! Свободна!». Это совсем не та свобода, которую я хотела. Но отыграть что-либо назад уже невозможно.

Тирания работает быстро и эффективно. Всего через два дня у меня в кармане лежит контракт на работу с великим балетмейстером. В сумке лежит толстая пачка денег. У меня уже нет доступа ни в одно из тех мест, где я могу хотя бы издалека помахать рукой диктатору. Мои телефоны поставлены в списки игнора, все мои договора в этой стране аннулированы. Мне куплен билет. Я улетаю.

Ты так добр, Шут, спасибо, что не забываешь обо мне. Да, я чудесно устроилась, у меня хорошая квартирка, чудесная соседка. Ты не поверишь, но я учу сразу два языка. Ужасная путаница получается, но я надеюсь справиться. О, это так мило с твоей стороны. Спасибо.

Что это у тебя за новые запонки? Из коллекции последнего императора? Круто. Но у тебя явный сдвиг по фазе с этими штуками. И я вот ничего в этой ерунде особенного не нахожу. Честно. Стекляшки, да и всё.

Я учусь. Я путешествую. Я танцую. Я знакомлюсь с новыми людьми и постепенно начинаю путаться в том, кто из них кто. Про меня пишут, на меня ходят, у меня появляются поклонники и даже не слишком приятные фанаты. У меня скандальный роман с великим балетмейстером. На моем счету какие-то любовные истории, к которым я не имею ни малейшего отношения. У меня сложные связи с мафией той тиранической страны, и для меня главная сложность в этих связях – то, что я ничего о них не знаю. Мне дарят дорогие вещи, которые я храню в сейфе банка. И ещё в двух банках у меня есть собственные счета, регулярно пополняющиеся приличными суммами. Я добилась успеха.

А ещё я внимательно читаю все статьи о той стране и о том, что делает тиран. Я смотрю новости си-си-ми, потому что иногда его там показывают. Я читаю обзоры и статьи в интернете, которые обсуждают его и его решения. Я люблю слышать его имя и всё время навостряю ушки, если где-то заходит разговор о магии и чародействе.

В какой-то неуловимый момент я начинаю сама говорить о той стране и о том, что там много талантов, что мы не такие уж отсталые варвары, как о нас думают. Что у нас есть театры, есть народное искусство, есть культура и история. Меня слушают со снисходительными улыбками, и я постепенно впадаю в какой-то странный раж. Я выступаю в нескольких шоу по телевидению, я участвую в большом медиамарафоне, я публикую несколько статей, и везде довольно агрессивно отстаиваю что-то вроде права на цивилизованность для той страны.