Мария Гарзийо - Замуж за миллионера. Каннский круговорот

Впрочем, я отвлеклась. Саймон (а именно так зовут моего состоятельного торопыгу) неодобрительно качает головой. Должно быть, ему не нравятся курящие женщины. По всем правилам жанра он уже много лет нерушимо женат на какой-нибудь розовощёкой домашней Дороти. И возвращаясь с очередной деловой поездки, этот эпизодически неверный муж наверняка привозит своей благоверной какую-нибудь приятную безделушку от Ван Клиф или Картье. А потом, созерцая подаренное украшение на шее жены, прокручивает в памяти фотографии «о, а это Камилла после сделки в Мадриде», «а это Вероника, важный контракт в Москве». Ох, в какие дебри меня занесло с утра пораньше. Похоже, алкогольные пары все ещё не выветрились из моей легкомысленной головы.

– Хочешь, я закажу завтрак в номер? – неуверенно предлагает Саймон.

Он старательно пытается налепить на физиономию радостно благодушное выражение, за что я очень ему благодарна. Однако я прекрасно понимаю, что общаться со мной ему не охота. Мы провели вместе четыре дня, в течение которых каждый из нас в меру завуалировано, стремился к своей цели. Моей, как несложно догадаться, было платье Ланван. Что касается намерений Саймона, тут вообще все прозрачнее не бывает. Получив желаемое, мы сразу сделались друг другу неинтересны.

– Я неголодна, – великодушно вру я.

Вот вам, милый Саймон, подарок за вашу любезность.

– И мне, честно говоря, надо идти.

Мужчина неумело изображает печаль по поводу столь поспешного расставания. Актёр из него никакой. Ещё хуже чем любовник.

– Я был очень рад с тобой познакомиться! – целует он меня в висок, когда я, уже одетая, задерживаюсь у дверей, – Возможно, я ещё приеду в Канны в этом году…

Или в следующем. Или через два. По правде сказать, мне плевать, Саймон.

– У меня есть твой номер.

– Ага, звони, если приедешь, – бормочу я, проскальзывая мимо него в холл и прикусывая язык, чтобы не ляпнуть совсем уж неуместное «привет жене!».

Круазетт утопает в мягком влажном утреннем тумане. Работники частных пляжей лениво раскладывают лежаки. Неутомимые местные пенсионеры занимают места на синих железных стульях для просмотра бесконечного пёстрого и разнообразного спектакля под названием «Канны». Я бреду домой, сжимая в руках картонный пакет с платьем и купленными в комплекте туфлями, и мне почему-то страшно хочется разрыдаться. Причин поливать знаменитую набережную горючими слезами на первый взгляд не наблюдается. Неделя прошла совсем неплохо. В весёлом искристом летнем ритме. Вобрав в себя все привычные, но от этого не менее желанные радости. Откуда же взялась эта тёмная неровная клякса на белоснежном листе моего настроения? «Должно быть, месячные скоро» – легкомысленно пожимает оголёнными плечиками моя внутренняя Блондинка, «Ерунда!» «Ага, ерунда, как же» – презрительно хмыкает Брюнетка, прикуривая сигарету, «Ты только глянь на неё! 35 лет бабе. Ни дома у неё своего, ни приличного счета в банке, ни золотых слитков под кроватью! О яхте я уже не говорю! Все порхает по жизни от платья к платью, от мужика к мужику… а толку чуть!» «Ну и что с того? Она гедонистка! Для неё главное сиюминутное удовольствие» не соглашается светленькая. «Что-то на физиономии у неё это удовольствие не написано» качает головой тёмненькая. Они обе правы.

Начнём с того, что мне действительно недавно исполнилось 35. Если в России все мужское население давно бы уже перенесло меня из разряда сексуального объекта в старушечий металлолом, то здесь, на юге Франции понятия возраста как такого не существует. Женщина всегда остаётся женщиной, будь ей 25 или 65. Многие мои старшие подруги, накачавшись до ушей силиконом и ботоксом, встречаются с весьма состоятельными и обаятельными мужчинами значительно моложе себя. Некоторые местные француженки вообще ударились в крайность, создав новомодное движение cougar. Эти небедные вдовы и разведённые дамочки, удачно распотрошившие банковский счёт бывших мужей, увлечённо охотятся на закате лет за совсем зелёными юношами. Равенство полов, будь оно неладно. Если седовласым дедушкам позволено окружать себя длинноногими нимфами, годящимися им во внучки, то чем бабушки хуже? На мой взгляд, подобный дисбаланс выглядит смешно и жалко. Впрочем, кто я такая, чтобы их судить? Кто знает, в каком виде я сама перешагну 50-летний рубеж. В общем, это я все к тому, что цифра «35» не припечатала меня к земле тяжеленой плитой с надписью «УЖЕ». Я совсем неплохо выгляжу. Регулярные занятия в тренажёрном зале, свои, проверенные годами, парикмахер и маникюрша, десяток сеансов Cellu M6 ежегодно перед началом сезона, лёгкие вкрапления ботокса и гиалуроновой кислоты каждые 6 месяцев, комплект кремов Ла Прери… в общем, весь необходимый прожиточный минимум в наличии. Ещё некоторое время можно проехать на коньке под названием «внешность». Но уже без свойственной 18-летней диве беспечности. В замечаниях моей внутренней брюнетки есть доля здравого смысла. Пора уже начинать задумываться о вечном, закладывать первые кирпичики в фундамент безбедной старости. И сдаётся мне, что в этих строительных работах подобные Саймону курортники мне не помощники. Конечно, у меня есть Тьерри. Старый капитал, старые традиции.