Кристина Романютенко - Мне снится турецкая ночь. Часть третья

Соседство с Босфором сглаживало не простой, как оказалось, характер моего молодого человека. Вечерами мы плавали на его яхте, разбивая волны… Я захлебывалась от восторга. Мы пили вино, ели бахлаву и рахат лукум. Я была счастлива.

Прошли две недели. Мурату нужно было уехать в Бурсу по делам. Он весь вечер был нервным и каким-то напряженным. Я думала, что он переживает из-за поездки… Я еще не знала, какие демоны живут внутри этого мужчины.

Он уехал утром, даже не разбудив меня. Слегка обиженная я направилась на кухню. На столе записка, улыбаясь, я начала ее читать:

«Душа моя, я уехал на три дня. Ключи от дома я забрал, дом стоит на сигнализации. В холодильнике полно еды, кондиционер наконец-то починили, так что от жары ты не умрешь. Интернет я тоже отключил – посмотри телевизор. Не дуйся на меня, не считай себя заложницей – я все сделал ради тебя и твоего удобства.

Люблю тебя.

P.S. Твой телефон тоже у меня.

Я стояла ни жива, ни мертва. Сразу же бросилась к дверям, надеясь, что это глупый розыгрыш. Двери и окна были заперты, пароль от сигнализации изменен. Я перебила всю посуду, даже чашки-парочки, которые я подарила Мурату. Разорвала совместные фотографии в альбоме. Я орала так, что сорвала голос.

Лишь к вечеру я немного успокоилась и стала думать, как выбираться из этого дерьма. Я собрала свои вещи, которых было еще не так много… А потом взяла железного слона со стола и разбила окно. Сигнализация сработала в ту же секунду… Терять время – было бессмысленно.

Я выбралась из дома-тюрьмы и побежала к дороге. Поймала машину и направилась в свою квартирку. Какое счастье, что я настояла на том, чтобы ее не продавать. Только очутившись дома, из глаз потекли слезы облегчения. Страх стал проходить. Я сидела в коридоре, сжимая сумку… Так я и заснула.

Разбудил меня дикий… Просто дичайший стук в дверь. Казалось, еще секунда и она (дверь) разлетится на мелкие щепки. От страха у меня пропал дар речи. Меня всю трясло, я с ужасом смотрела на ломающуюся дверь. Бежать было некуда.

Несколько минут потребовалось Мурату, чтобы оказаться в моей квартире. Его лицо было изуродовано гримасой ненависти и ярости. Он подбежал ко мне, схватил за волосы и потащил к двери…

– Мне больно, – ревела я.

– Тебе больно?! Это мне больно, – заорал он и поднял меня, как котенка. Он сжимал мои руки все сильнее и сильнее.

– Мурат, пусти меня, – взмолилась я.

– Нет. Тебе больше нет доверия. Ты, как и все русские девушки. Хочешь иметь все, не отдавая ничего взамен. Ты будешь такой, как положено в Турции. Если надо тебя бить – я буду тебя бить.

Он привез меня тогда обратно. Засунул в душ, смыл с меня следы своего зверства. Я не плакала, мне было страшно настолько, что я покорно делала то, что он мне скажет…

Со временем я свыклась со сложным характером Мурата, научилась маневрировать между его приступами ярости и нежности. Иногда мы ходили в рестораны, бары, кино…

Все перевернулось в день, когда мы пошли в ночной клуб, который держал его близкий друг. Мы часто ходили в него до событий с моим заключением и побегом. Наша жизнь разделилась тогда на «до» и «после»… Лучше бы я высидела те три дня… Но все уже сделано…

Поход в клуб – был для меня знаком, что Мурат простил меня за мою вольность. За мое наивное желание – быть свободной… У нас был заказан столик. Всё шло чудесно – мы даже искренне смеялись… Ах, моя душа, требующая экстрима….

Когда-то я спросила бабушку:

– Ба, скажи, когда я пойму, что выросла?

– Ты выросла, когда вместо опасного парня ты выберешь спокойного, в котором будешь уверена на несколько лет вперед, с которым ты будешь в безопасности.

Наверное, я еще не выросла, потому что парень у барной стойки вызывал у меня панический страх и… желание познакомиться. Он напоминал мне Джека Воробья только без безумных дредов. Высокий, волосы были уложены гелем и торчали вверх, глаза были подведены черным карандашом, одет был в белую приталенную рубашку, джинсы с заниженной талией и модные кроссовки. Он сидел у бара, пил, кажется, виски со льдом и нервно покуривал сигарету за сигаретой. Он кого-то ждал. Я не могла оторвать от него глаз, уж слишком парень излучал опасность.

– Я схожу до бара, – обратилась я к своему спутнику.

– Что тебе взять? Я схожу.

– Я сама. Прогуляться хочу немного.

– Хорошо, – улыбнулся он и поцеловал меня.

Ощущая себя последней сволочью, я с самой красивой улыбкой из моего арсенала направилась к бару. Бармен, заметив меня, стал улыбаться и позвал меня к стойке вне очереди.