Владимир Залесский - Эдисон. Человек освещающий. (Из сборника «Очерки об истории цивилизации и ее деятелях»)

С каким культурным форматом имел дело Томас Эдисон, «создавая» тип «инженера-электрика»?

Во-первых, наемные работники. Степень инициативности и самостоятельности у них была различной.

Можно предположить, что у занятых в чертежном деле (чертежников) она была ниже. (Карьеру чертежников «проходили», попробовали, например, и Колумб, и Магеллан (в варианте «картограф»), и Никола Тесла, и Чарлз Штейнмец. Никто из названных лиц должностью чертежника не удовлетворился).

У почти самостоятельных исполнителей инфраструктурных проектов (назовем для примера изобретателя паровой машины Джеймса Уатта, выполнявшего одно время функции подрядчика при создании каналов) степень подчиненности была весьма незначительной; он был фигурой относительно самостоятельной (но работой подрядчика тяготился). Инженер-путеец Н. Гарин-Михайловский в ряде случаев был одной из центральных фигур при определении траектории Великого Сибирского железнодорожного пути (то есть, принимал в отдельных случаях принципиальные исторические решения).

Во-вторых, «полунаемные» деятели самых ранних стадий электрификации: «странствующие телеграфисты». Телеграфисты имели определенный багаж научно-технических знаний, практических навыков. Телеграфная связь развивалась, появлялись новые рабочие места. Странствующие телеграфисты перемещались между различными работодателями.

Интеллектуальный уровень этих людей был не одинаков. Л. Д. Белькинд в своей книге «Томас Альва Эдисон. 1847—1931», изданной в 1964 году, ([Белькинд, а]) при характеристике трудового пути Эдисона-телеграфиста упоминает: «Среди прежних работников телеграфа в Цинциннати был и Джордж Кеннан… Кеннан работал в Цинциннати еще до поступления туда Эдисона. В 1864 г. он был командирован в Сибирь, где руководил работами по постройке телеграфной линии Русско-Американской компании. Кеннан был выдающимся путешественником; в 1864—1868 и 1885—1886 гг. он изучал Сибирь. Его книга „Сибирь и ссылка“, опубликованная в 1891 г., была очень популярна…».

В-третьих, подчинявшиеся только своей увлеченности, доходившей иногда до экстремального уровня, алхимики.

Эдисон абсорбировал весь этот культурный багаж, прибавил к нему катализаторы начинающейся электрификации и традиционной американской инициативности, и выдал абсолютно новый социальный и профессиональный тип, тип «инженера-электрика».

Этот тип отчетливо персонализирован и идеализирован в Эдисоне. Практическое воплощение этого типа в других личностях может и не совпадать с этим идеальным представлением.

Для облегчения восприятия темы начнем с внешнего вида.

В книге Митчела Уилсона «Американские ученые и изобретатели», в книгах Л. Д. Белькинда «Томас Альва Эдисон. 1847—1931» и «Чарлз Протеус Штейнмец. 1865—1923», изданной в 1965 году ([Белькинд, б]), опубликованы фотографии Эдисона и его современников. Несколько идеализируя, можно так сформулировать впечатления от того типа человека – «инженера-электрика» – который предстает на некоторых этих фотографиях.

Хорошо одет, хорошо выглядит. Он бодр, подтянут, в хорошем жизненном тонусе, его лицо отражает позитивный настрой, позитивные эмоции. Интеллектуален. Фотографии фиксируют пиджак, галстук, белую рубашку. Иногда видны шляпа и жилетка. По позам и выражениям лиц персонажей видно, что одежда для них комфортна.

В общем, это вид преуспевающего, культурного, интеллектуального человека.

Естественно, такие фотографии выполняют определенную лакировочную функцию, ведь не всегда условия работы, например, экспериментов, позволяют одеваться таким именно образом, но, тем, не менее, общий стиль отражается.

Конечно, это идеализированный тип. Л. Д. Белькинд, например, описывает визит делегации Русского технического общества в 1911 году в Европу и США для ознакомления с электротехническими заводами и установками и для создания личных контактов. «Основной интерес для русской делегации представляла Америка и G.E.C. как крупнейший электротехнический концерн. (…) Русская делегация в Скинектеди интересовалась не только заводами, но и Штейнмецем. (…) Приехавшие видели, как Штейнмец взял весло и направил свою лодку к домику. (…) Из лодки бодро выскочил седой человек с длинной сигарой во рту, в трусах и майке. Его „наряд“ не соответствовал парадной одежде гостей. Понятно, Штейнмец не знал точно, когда гости приедут, поэтому его внешний вид легко можно было объяснить. Но он и не пытался внести какие-либо изменения или дополнения к своему костюму» ([Белькинд, б]).