Эка Парф: Пара интересных: пёс и кот

За рождением одного такого печатного, а, соответственно, неинтересного, письма, Гузи сейчас наблюдал, лёжа на тёплом подоконнике. Каждая новая строчка, казалось, доставляла старенькому принтеру жуткие мучения. Котик начал было думать, что этот правнук печатной машинки находится при смерти. Настолько звуки, издаваемые им при печати, походили на старческие стенания на смертном одре. Очевидно, машинка каким-то образом понимала, что печатала. И с каждой новой строчкой впадала во все большее уныние перед напрасной тратой чернил. Джуди взяла распечатанные документы.

– Будешь готовить со мной сегодня? – спросила она Гузи.

Я не готовлю, я только ем. Да и тебе пора понять, что расти и развиваться внутри тебя должен ребёнок, а не твой желудок, подумал про себя он.

– Смотрю на тебя: ты такой красивый! – её рука приготовилась напасть на мирное существо Гузи. Слава богу, тот успел увернуться и спрыгнуть с подоконника.

Почему меня обязательно надо трогать!? Почему они не могут просто пройти мимо!?

Гузи продолжал свирепствовать, а лапы уносили его прочь из дома.

Спокойствие нашло на его сиамское величество только за порогом дома. Миссис Уиллс опять неплотно закрыла дверь. Как она это обычно делала, когда миссис Челлингтон устраивала осенние чаепития в своей беседке. Миссис Уиллс не считала за собой должным закрывать дверь, когда она сидит на посиделках у Кэрролл.

Таунхаусы – ещё одна маленькая английская традиция. Благодаря этим сплочённым, стоящим бок о бок домикам, живущие в них люди не опасаются ни за себя, ни за домашних. Поэтому миссис Уиллс не считала должным запирать за собой дверь, когда сама она уходит к Челлингтонам. На Маунт-стрит все друг друга знали, хоть и не факт, что любили. Соседская недоброжелательность не выходила за пределы роспуска сплетен и оценивающих взглядов на выращенные клубни цветов.

– Привет, жестокий мир, – подытожил Гузи.

Сегодняшний день не предвещал для кота ничего интересного. В общей для всех жителей Маунт-стрит действительности царствовал безрадостный английский полдень. Единственное, что сглаживало всю эту серость и неприглядность – свежая порция писем. Её должны были доставить с минуты на минуту. Почтальон по имени Сэнди если и не стал котику другом… но видеть его ему хотя бы хотелось, чего наш кот не ощущал к той же Джуди, надоевшей постоянным нытьем ещё до своей беременности. И всевозможными «поводами» для нового монолога о том, «что её не устраивает сегодня».

Потянувшись, кот направился к почтовому ящику своей семьи. Однако он быстро передумал, вспомнив, что ничего, кроме рецептов от прабабки миссис Уиллс, он из ящика не узнает. Замявшись, он начал выбирать между почтой Паркера и Челлингтонов. Смяукнув 2 2 смекнуть, кошач , что Паркер – это недавно переехавший в Линкольн человек из Лондона, кот впал в ступор.

– И это всё, что я о нём знаю? – сам себе удивился кот. – Необходимо это исправить!

И он тихо и одновременно резко, подобно тигру на охоте, прошмыгнул к почтовому ящику дома №17.

Никто ранее не производил на Гризаиля столь внезапного, но лаконичного впечатления, как это сделал Гузи. Тот занял место на почтовом ящике Паркеров. Спрятав под себя передние лапки, он посмотрел на дорогу. Маршрут почтальона Сэнди, пожилого мужчины, разносившего прессу и письма по Маунт-стрит в течение последних двух лет.

Сиамское величество пребывало в полном спокойствии, несмотря на то, что его смертная плоть находилась, считай, на территории Гризаиля, который только что выбежал из дома во имя спасения шкуры своего хозяина. Примерный питомец последовал бы и дальше, на Бартон-роуд, но, увы, Вселенная, имела свои планы. Гризаилю пришлось остановиться. На их новом почтовом ящике лежал и царствовал чужой кот. Разумеется, на Гризаиля такая картина произвела безоговорочно негативное впечатление. В тот момент, когда взгляды и величие двух родственников Царя Зверей встретились, меж котами пробежала искра вопиющего непонимания.

Гризаилю редко приходилось делить свои владения с кем-то ещё. Даже Юпи не позволял себе пройти в дверной проём первым или не согласовать с Гризаилем расписание регулярных набегов на остатки ужина в холодильнике. Только что вышедший из дома котик понял: к действительности Маунт-стрит он имеет гораздо больше вопросов, чем прежде. И ответ хотя бы на один из них он планировал получить прямо сейчас. Исходя из своего высокого самомнения, он рассчитывал и вовсе не задавать вопрос, полагая, что «тут и так всё понятно».