Аркадий Грищенко - О любви и не только – 2. Рассказы и повесть

– Отставить кассира! – вежливо скомандовала Лида. Теперь Пеев убедился, что пришел на свидание именно к своей фотомодели. – Обманула я только потому, что мне захотелось погулять. И посмотреть свой снимок. Он находится в этом ужасном пакете?

Они стояли под фонарным столбом с ярким светодиодным светильником, поэтому извлечённый из пакета портрет было легко рассмотреть во всех деталях.

– Ой, какая прелесть! – воскликнула Лида, увидев «шедевр» Пеева.

– Ладно вам! – смутился Пеев. – Лучше у меня никогда не получается…

– Во-первых, это лучший за всю мою жизнь мой снимок, и я его сразу у вас конфискую. Во-вторых, с этой минуты мы переходим на «ты». Надеюсь, что возражений не последует?

Пеев покачал головой, принимая эту игру. Они пошли к набережной мимо кинотеатра.

– Как быстро летят года, – сказала Лида, – ещё кажется совсем недавно была жива моя мама. Она всё время твердила, что я – её копия. А моя мама, надо сказать, была первой красавицей в подмосковном Ступино, выигрывала разные конкурсы красоты.

– Получается, что вы… извините, получается, что ты нездешняя?

– Нездешняя. Меня перевели сюда по работе, я – врач, давно работаю окулистом. И моя работа мне нравится. Здесь в третьей поликлинике давно не было окулиста и мне предложили переехать сюда, дали квартиру. В Ступино меня ничего не удерживало, к тому же здесь я начинаю потихоньку забывать о болезни мамы.

Пеев молча слушал, понимая, что перед ним изливают свою душу. Он знал, что при этом человеку становится легче.

– Андрей! Можно я возьму вас за руку? – и Лида, дождавшись его кивка, просунула тонкую руку под локоть Пееву, опустив другую руку с портретом вниз. Они прошли по набережной уже сотни две метров и слышны были всплески воды о берег. Зашедшее за горизонт солнце остатками лучей освещало застрявшие в середине неба редкие обрывки облаков.

– Ты, наверное, удивлен моим поведением, – продолжила разговор Лида, – но я и сама-то не всё в себе понимаю. Несколько суматошных дней, связанных с переездом, с работой на новом месте, а потом я иду в магазин и встречаю человека, заинтересовавшегося моей внешностью! Дикая ситуация: мама меня не одобрила бы… Да и как одобрить, я же совершенно неожиданно влюбляюсь в незнакомого, симпатичного мужчину с заметной разницей в возрасте.

– Не вижу в этом ничего зазорного. Всё в жизни бывает, а такое – сплошь и рядом!

– Похоже, ты, Андрей, моё поведение одобряешь?

– Ещё как одобряю! – воскликнул Пеев. – Давно не гулял с девчонкой по набережной…

– Если бы с девчонкой! – вздохнула Лида. – Мне уже за сорок!

– А уж мне-то сколько! Даже говорить страшно.

– Ничего, зато знакомый врач есть. Он же может привлечь и других врачей. Ты, главное, не тушуйся, мы тебе всегда поможем в трудную минуту! Всей поликлиникой №3 поможем.

– И как же это будет выглядеть?

– Обыкновенно! С сегодняшнего дня я устанавливаю постоянный контроль за твоим здоровьем, для чего навещаю первое время тебя ежедневно. Ну, скажем, с неделю.

– А потом?

– А потом суп с котом: я переезжаю к тебе насовсем. Можешь даже сделать мне предложение руки и сердца! А не станешь делать, буду жить без предложения, как последняя дурочка, – Пастухова зябко поёжилась. – Пора заканчивать прогулку, что-то стало холодать.

Пеев снял свою плотную байковую рубашку и накрыл ею плечи своей блондинки, оставшись в серой майке с профилем президента.

– Надо же, никто ещё меня рубашкой не грел, – пошутила Лида.

Вскоре они подошли к недавно построенному девятиэтажному дому и дальше окулист Пеева не пустила.

– До завтра, Андрей! Здесь у нас домофон с цветной видеокамерой, а в квартире у меня пока сильный беспорядок. Зайдёшь в следующий раз. А завтра я приду часиков в семь вечера. Твой адрес и всё остальное про тебя вежливый сосед мне сегодня рассказал. Сама найду дом, найду квартиру. И телефоны твои у меня записаны, у сердца храню! Пока, что ли? Нет, для начала в щёчку поцелую за прекрасный портрет! – И Лида сразу это сделала, чем сильно смутила Андрея Даниловича.

– Привыкай, Андрюша! – со смешком сказала она на прощание и вошла в свой подъезд.

Одному идти до дома Пееву показалось скучным. Уже хорошо стемнело, и сердце у него стучало довольно часто. Закутавшись в свою рубаху, Пеев ускорил шаг и явился домой даже хорошо разогревшись. Разувшись, он походил по своей двухкомнатной квартире, прикидывая, как они здесь разместятся вдвоём. «Да ладно тебе, всё это враки! – вдруг подумал он. – Что она, помоложе мужика себе найти не смогла? У сердца телефоны она хранит, ага! Завтра она не явится, вот только если позвонит откуда-нибудь».