Марс Вронский: Женщина-смерть – 2. Книга вторая. ХХХ 33+

– Так бросай эту работу на хрен! Возвращайся домой, в школу или в училище, где ты там!..

– Да ну их всех! Надоело! А вот скажи, дядь Саш, почему они к тебе все едут? Богатые тётки из Москвы.

Рембо ржёт:

– У дядь Саши елда по колено, каких ни в одной столице нету!

Саша возмущается:

– Перестань девчонку пугать! Нормальная у меня елда! А они худеть едут. Не знают, дуры, что если пить нашу палёнку, хошь не хошь – похудеешь!

– И вы это… – блондинка краснеет. – Совсем их не трогаете?

– Отчего ж не трогаю, у меня только одна кровать в комнате…

– Получается, вы, как и мы, деньги за это берёте?

– Получается, так… Слушай, Рембо, ты ведь в курсе, что на входе в Огрызково где-то камеры висят? Я имею в виду видео.

– А то!.. – туберкулёзник усмехается. – Они и в электричках, и в поездах теперь понатыканы! Только мне на них глубоко насрать. Они меня не секут. Не знаю почему. Может, я давно уж дуба дал? – смеётся. – Или как этот, что в зеркале не отражается?

– На тебя не похоже. – Каратист тоже смеётся, но чуть грустновато. – А бывало у тебя, что в какое-то мгновение вдруг вся жизнь переворачивается? Словно что-то озаряет тебя изнутри? Открываются невиданные дали…

– С чего это?

– Ты влюблялся когда-нибудь?

– Ну-у… Это совсем не серьёзно!

Девчонка вдруг останавливается и топает ножкой.

– Неправда! Это и есть самое серьёзное! А вы!.. Вы просто Дракула, раз в зеркале не отражаетесь! Это из-за вас меня менты пытали!..

Уже у своей казармы на улице Северной они наталкиваются на рыжего и кучерявого гиганта Степана. Тот стоит голый по пояс, прислонившись к углу, и щурит зелёный глаз из-за дыма зажатой в губах сигареты.

– Откелева всем колхозом? – осторожно жмёт в здоровенной, как лопата, ладони Сашину и тубика руки по очереди.

– Они по делам… – Каратист кивает на Рембо с блондинкой. – А я в обезьяннике загорал.

– С чего бы?

– Ладно, я пошёл! – Рембо, потея, тянет свою ношу в подъезд.

Блондинка брезгливо кивает и отправляется туда же.

Давай! – ухмыляется Сашок. – Ждём сюрпризов! А с чего? – поворачивается к Степану. – Огрызково шерстить начали насчёт наркоты. Несколько придурков с передозом выловили. Отсель уматывали.

– Мож, чуганы?

– Да хрен их знает! Ладно, Стёп, как Гавриловна?

– В натуре молодеет! Ей уже надо двоих таких, как я! Маньячка! Ха-ха!

Саша входит в подъезд и поднимается по скрипучей лестнице. На площадке второго этажа стоит, опираясь на клюку, целительница Мари. В образе старой ведьмы: седые патлы растрёпаны, серые губы поджаты, глубокие морщины бороздят щёки, только глазищи монголоидно-раскосые чёрными лазерами прожигают насквозь.

– С клиенткой не договорился? – говорит с присвистом и придыханием, старчески хрипло.

– Нет, менты опять цапнули. Зайдёшь?

– Сегодня не получится. Ещё пятеро на очереди! Алкаш, импотент и трое по-женски.

– Буду пить в одну харю.

Он поворачивает ключ в замке и входит к себе. Минуя крохотную прихожую и кухоньку в художественном беспорядке, входит в комнату. В комнате: налево стол с двумя креслами под окнами, направо большая кровать под балдахином, рядом с ней огромный холодильник и ближе к двери грубо сработанный камин. В одном из кресел удобно развалился большеголовый, седой мужик с холодным блеском в жёлтых глазах. Он в шляпе и начищенных кирзовых сапогах. Тонко улыбается.

– Ну, ты как, не крякнул ещё? – голос у него утробно низок, с хрипотцой.

– Пока нет, а жаль!.. Лучше б я сдох вчера с перепоя, чем это!

– Что – это? – он откидывается на потёртую спинку кресла.

– Это – телириум. Разве ты не белая горячка?

– Пока нет, – он передвигает на два сантиметра по столу запотевшую полторашку пива, сладкую мечту всякого алкоголика поутру. – Тяни!

Саша шагает к столу, смотрит на этикетку и сворачивает пробку.

– А ты, что, у нас ангелом работаешь? – и присасывается к горлышку.

– В жизни никогда никем не работал! Ну, ты как, мозги поправил?

– Пока нет… – Каратист прикладывается по новой и, запыхавшись, отрывается. – Так что надо?

В руке большеголового прямо из воздуха материализуется тоненькая брошюрка с фото волосатого юнца на задней обложке.

– Ты понакалякал?

– Не-а! – Сашок ещё глотает свежего, холодного и вкусного пива. – А ты к чему это, Котяра?

Гость усмехается, блеснув золотой коронкой.

– Я пробивал. Сколько ты со шкуры берёшь? Штуку баксов? Я тебе три подкину.

– Ты что-то попутал, Котяра. У меня совсем другая ориентация! Абсолютно!