Владимир Янсюкевич: Роковой вояж. Футурологическая байка

– Пожалуй.

– Но не у всех это получается. В силу разных причин. И внешних, и внутренних. И порой не от них зависящих. Да и жизнь коротка. Можно вовремя не успеть. – Доктор говорил с мальчишеским азартом и сам удивлялся собственному красноречию, но остановиться не мог, глаза его блестели, а щёки налились младенческим румянцем. – А тут ёще и общество давит, навязывает определённые стандарты. Да и многие государственные и общественные институты, как это ни прискорбно, работают на нивелирование самобытности, пытаются вырастить послушную среднестатистическую единицу, то есть, подминают человека под выдуманные программы, порой глупые и претенциозные, не учитывая интересов самой личности. Да и в семье – чего уж тут греха таить! – с воспитанием часто неблагополучно. А ведь тяга к значимому проявлению себя у многих неистребима. Тут и ломается психика. И человек, с подавленной на раннем этапе взросления, присущей только ему, природной особенностью, в конце концов, ищет выход в чём-то другом. Особо отчаявшихся одолевает синдром Герострата. А кто-то хватается за различного рода востребованные в обществе маски. Как наш «доктор», к примеру. Ему хочется быть на виду, кого-то изображать, чтобы таким образом привлечь к себе внимание окружающих. Он хочет быть услышанным. Как известно, жизнь – театр. Но я, кажется, слишком ушёл в сторону. Простите.

– Вы хотите сказать, все мы в той или иной степени участвуем в мировом спектакле?

– А разве не так? Только кому-то больше повезло, и он на главных ролях. И играет их достойно. А кто-то захватил чужие роли и пыжится быть на высоте, но кишка тонка. И он эту роль, грубо говоря, «заваливает». А это уже проблема. Потому что далее следует психологический срыв. Да вот вам аналогия… если не то же самое. Смóтрите шоу «Один в один»?

– Да, конечно, – ответила Мария, улыбнувшись, словно вдруг поняла, что сама является причиной необычайной говорливости доктора.

– В центре внимания – талант пародирования, способность, а главное, потребность – вы слышите, потребность! – выдавать себя за другого. Наша клиника исследует именно этот феномен. Может быть, я, конечно, утрирую… Ну, да ладно, – доктор, наконец, сменил тему и положил руку на рукопись. – Вернёмся к вашему отцу. Мне очень любопытно, что он там дальше насочинял. С началом я ознакомился. Пока мне нравится. Задумка весьма интересная. Кстати, как эта повесть называется? Уборщица обнаружила в туалете пепел от сгоревшей бумаги. Лишь клочок сохранился от титульной страницы с фамилией вашего отца.

– Повесть называется «Роковой вояж».

– Очень характерное название! – доктор приписал сверху название. – И «роковой», как нельзя кстати. Работает в пользу вашего отца.

– Что вы хотите сказать?

– В нём присутствует некая отстранённость. Даже некоторая самокритичность. А это не совсем то, о чём я подумал вначале.

– То есть, вы хотите сказать, папа не болен?

– Пока ничего определённого. Потерпите. – Доктор провёл рукой по рукописи. – Обязательно прочту, Мария Фёдоровна.

– Можно просто Мария.

– Просто Мария. Чудненько. Так в своё время назывался один мексиканский сериал, если мне не изменяет память, – усмехнулся доктор мечтательно, поправив очки.

В это время за дверью послышались чьи-то торопливые шаги и возбуждённые голоса. Мария насторожилась, оглянулась на дверь.

– Что-нибудь не так? – доктор привстал.

– Это правда, вы? – спросила Мария с тревогой.

– А… Я сказал что-нибудь похожее на то, что он вам говорил?

– Слово в слово.

– Поразительно! Он, как говорится, вжился в роль. Изучил мой лексикон, мои интонации…. Может предугадывать все мои реакции. Из него мог бы получиться превосходный актёр.

– А он?..

– Не поверите. Всю жизнь проработал слесарем-водопроводчиком. И хороший был водопроводчик, как мне говорили. Академик, так сказать, в своём деле. Но его тщеславию этого было мало. Не хватало публичности. И если бы он начал жить сначала…

– А если я опять вдруг… Как же вас различать?

– Увы, чтобы нас различить, надо и мне, и ему одновременно предстать перед вами раздетыми донага, извините за откровенность, – доктор смущённо улыбнулся. – У нас есть различия в строении тела. Но не будем экспериментировать. Это не обязательно. Да и не имеет значения. Всё дело в психологической убедительности, уважаемая Мария Фёдоровна. А вы литератор, так сказать, художник слова, должны быть наблюдательны… У меня есть разного рода привычки и пристрастия, которых нет у него и о которых не знают те, кто со мной мало знаком. Я не имею в виду вредных привычек. А только те, которые отличают меня от него. И его от меня. Вот так. Прощу прощения, а теперь мне пора на обход. Поезжайте домой и ни о чём не беспокойтесь. Раз в неделю, скажем, по средам, можете отца навещать. Думаю, этого вполне достаточно. Ну, и о ходе обследования я вас буду по необходимости информировать. Я ведь могу вам позвонить?