Иван Трофимов - В сумерках. Реальная мистерия

Вопли недомерка никак не достигают ушей Нинки – пьяненькой, мордастой девахи, которая идет по тротуару с подругой, что-то оживленно обсуждая.

Кому говорю, стой!

Наконец, девицы останавливаются, с удивлением смотрят на приближающегося кавалера.

Нинка чуть ли ни на голову выше его. Он подбежал, тяжело дыша, потный, лицо перекошенное – хрясь, хрясь справа, слева Нинку по физиономии. Опять – хрясь, хрясь. Голова девицы болтается из стороны в сторону, из носа закапала кровь на одежду, на тротуар, на его кулаки.

Подружка опасливо дергает разъяренного ухажера за рукав:

– Владик, Владик, успокойся! Люди же кругом! Стыдно же!

– Что? А? Я тебе покажу, сука! Я тебе устрою гульки! Что я тебе, пацан? Говори – пацан? – он хватает девицу за волосы, начинает рвать из стороны в сторону. В углах губ у него появляется пена.

– Да что же это такое? – какой-то невысокий мужчина в плаще, в очках, шляпе, с портфелем, – Прекратите сейчас же, свободной рукой он тянет от девицы не в меру разбушевавшегося Владика.

– Мужчина, отойдите, мы сами, – подруга продолжает уговаривать Владика, – Ну, Владик! Ну, Владик, же!

– А? Что? Ты кто такой? – Владик, наконец, обратил внимание на мужчину. Нинка отвалилась в сторону, покачиваясь и сплевывая на тротуар кровь.

Мужчина хоть и невысокий, но плотненький такой, сбитый, Владик перед ним – пацан-пацаном.

Смутился поначалу, но потом, увидев харкающую кровью Нинку, опять взъярился, завизжал, забрызгал слюной:

– Кто ты такой? Я тебя спрашиваю?

– Прекратите избивать девушку!

Стоят друг против друга, набычились.

– А – а – а – а! – надрывно, как-то по-собачьи, завыл Владик, мгновенно выхватил что-то из кармана брюк, резко взмахнул рукой, мужчина захрипел, стал заваливаться на стоящее перед ним убожество, случайно именуемое человеком, тот отскочил, отдернул руку – в руке окровавленный нож. Мужчина упал сначала на колени, потом завалился на левый бок, левой рукой он зажимал рану где-то в районе живота.

Подбежала, бухнулась на колени, приподняла голову.

Человек сначала подмигнул ей правым глазом, а потом скривился от боли.

– Не волнуйтесь, у ножа лезвие короткое, он, наверное, ничего мне важного не повредил, – помолчал, – Я сам хирург.

Она смотрит на него дура – дурой, и сказать не знает что.

«Господи, «скорую» бы кто вызвал что ли?

А кровь из него все течет и течет, он все бледнеет и бледнеет.

Ну, где же «скорая?

Ф-ф-фух, наконец-то!

У него еще силы есть улыбаться».

Кто-то положил в машину портфель. Человек благодарно пожал ей руку.

Среди бела дня по центру города бежал нескладный, растрепанный, кривоногий человек с окровавленным ножом в руке. Прохожие испуганно шарахались от него, человек бежал, то и дело, оглядываясь, никто его не преследовал, где-то недалеко выла сирена «скорой помощи». Глухой удар, звук падающего тела: человек со всего хода врезается в фонарный столб всем телом, отлетает от него, как резиновый, падает навзничь на асфальт, со стуком голова бьется о бордюрный камень. Нож все еще зажат в его руке.

«Скорая»! «Скорая»! Сюда! Сюда!

Их везут вместе в одной машине: один попадает в операционную, остывающее тело другого отправляют прямиком в морг.

Урок то ли биологии, то ли химии. Вы с товарищем сидите на последней парте, впереди – две девочки, вам показывают учебный фильм. Гаснет свет, товарищ тянется руками вперед и щупает одну девочку за грудь, та не реагирует, как будто все происходит не с ней. Потом товарищ толкает тебя: давай, мол. Только ты успел ощутить приятную, волнующую мягкость девичьей груди, как неожиданно зажигается свет. Ты еле успел отдернуть руки, но она замечает это, замечает и ее соседка. Вы оба сидите красные, не знаете куда деваться от стыда и неловкости.

Свет опять гаснет, фильм продолжается. Твой товарищ опять лезет к девице, только ты начинаешь делать то же самое, опять включается свет. Девица сидит застывшей мумией, ты опять красный, подружка смотрит на вас искоса. В третий раз случается то же самое – это какой-то рок. У твоего товарища все проходит, как по писанному, а ты выставляешься на показ похабником (похоже, только в глазах подружки). Ты вообще не знаешь, куда деваться от стыда… И тут звучит долгожданный звонок. Бегом к двери, но суровый учительский окрик:

Всем оставаться на своих местах! Садитесь!

Ты садишься на ближайший к тебе стул, забирая его у стоящей рядом девицы. Девица не видит, что стул забрали, садиться и падает на пол, ты видишь мелькнувшие выше колен ноги и беленькие трусики. Все смеются, ты вылетаешь из класса.