Михаил Ежов - От веры к государству шаг за шагом. Исторический роман

За этими мыслями настиг Владимира крепкий сон. Заглянувший в шатер дядя князя, плотнее задернул полог и молча кивнул охранникам. Двое тут же заняли свои места у входа, трое расположились по кругу, замыкая охрану княжеского шатра.

Неяркий свет пробивался сквозь прикрытые веки. «Что это, где я?» – очнулся Волк. Память понемногу возвращалась: « Долгий путь, стрела в груди, черное перо стрелы, орел кружил надо мной. Я должен был умереть. Корсунь…. Владимир князь, старый друг… Сколько я уже здесь?

И где это- здесь? Нельзя открывать глаза. Как игра в детстве, когда сквозь ресницы смотришь, оцениваешь обстановку, а все думают, что ты еще спишь.

Оружие, меч был в моей руке, я ощущал его рукоять, нет меча. Ножи, прекрасные ножи сирийской ковки были у пояса. Надо проверить. Одежды нет, кто-то раздел и укрыл меня чем-то теплым и почти невесомым, как в детстве. Рука, моя левая рука. Сейчас попробую пошевелить пальцами, еще миг и резко встаю. Еще миг, и ищи меня в лесу или в поле. Вот сейчас, вроде готов, встаю…»

Рывок, попытка подняться— и сознание окончательно прояснилось от боли. Он услышал слова, произнесенные низким женским голосом, открыл глаза.

– И… эх! Волк варяжский и в Тавриде – Волк. Что дергаешься, все твои железки здесь. Нужны они тебе сейчас? С того света вернулся, слава богу, и туда же, воевать. Глупый, глупый Волк варяжский. Все никак не навоюешься. Слаб ты еще, рана дышит, не заживает, стрела отравлена. Охотились на тебя воины. Не степняки, серьезные люди. Твоя кровь и смерть, видать, большого золота стоили.

Бог тебя хранит, варяжья твоя душа. Зачем только, не знаю. И как земля такого злодея еще носит? Души всех убитых тобой по ночам за тобой приходят. Какую ночь не сплю, их отгоняю. – Женщина, повернувшись к Волку, с хитрой улыбкой поднесла к его губам деревянную чашу с теплым и приятно пахнущим настоем.

– Что это?

– Пей, душегуб, лекарство это, не отрава. С чего бы это мне месяц тебя выхаживать, а потом отравить? Это вам все просто. Махнул, рубанул, щелкнул тетивой лука – и нет человека. А ты его роди, вырасти, обучи. Господи! Когда же навоюются? Как дети малые, да игры их люты и кровавы.

И только сейчас Волк понял, что знахарка похожа на гречанку и говорит по-гречески, но как-то странно, не соблюдая спряжений и родов. Так могли говорить только армяне.

«Но что армянка делает в лесах и степях Тавриды? Хотя, что тут делаю я – варяг? Да, большая у ромеев страна. И все народы ее объединяет одно, самое главное, – вера в единого бога Иисуса Христа, распятого на кресте в Иудее.

Князь Владимир умен. Он понимает, что не соберет воедино русскую землю, пока каждый молится своим богам. А так и новые присоединять смысла нет. Напрасно пролитая кровь. Нужна одна мысль, одна вера, понятая и принятая каждым, кто живет даже в самом малом и дальнем уголке Руси. Без этого ни один закон, каким бы он хорошим не был, не станет исполняться, потому что не объединенные духом и верой не пойдут все к единой, даже пусть великой цели, «из-под палки».

Народы, живущие на Руси, силой в порядок не загонишь, в государство не определишь, умрут, а на своем стоять будут. Силой нельзя, значит только верой можно. А поодиночке нам всем не выжить. Богата наша земля, вольна и просторна и слишком многие приглядываются к ней, разорить ее хотят, поработить. И только необъятные и малоизведанные просторы Руси, да неразгаданная способность людей ее в минуты опасности костьми ложиться за свою землю, пока сдерживают врагов.

Надолго ли? Умен Владимир, горд, воин хороший и князь справедливый, дружинники его любят. Но сможет ли он собрать народы Руси? Не сытостью собрать, не богатством, а правдой. И если плохо и трудно, то сообща и всем миром, а если в радости и во благе, то пусть не поровну, такого не бывает, но хоть по малой толике, но чтобы справедливо и для всех. Все хорошо в князе, один изъян только есть. Не верит он сам. А как заставишь поверить остальных, коли сам не веришь? Вот и ответ на твой вопрос, Волк. А ты во что веришь? Да ни во что».

– А Бога-то просил, когда раненый в степи лежал, – услышал он голос знахарки, возившейся за большим деревянным столом.

– Да ты что, мысли мои читаешь?

– А ты как думал – шла по полю и тебя нашла? Бога ты просил оставить тебя жить. Да так просил, что в ушах звенело. Услышал Господь, послал за тобой. Ты будешь жить, северный воин, тебе суждено. Ты та буква, без которой не будет слова. И кто знает, как Богу угодно творить историю, но творит он ее человеческими руками, и без твоих рук явно не обойдется. Впрочем, некогда мне с тобой разговаривать. Дел много. За водой сходить, с живностью управиться. Лекарства приготовить. Лежи тут тихо, не вставай. Тебе еще рано подниматься.