Александр Беляев - Девочка и домовой. Хроники затомиса

Дом разделялся на две половины с двумя входами, одно крыло занимали хозяева – пожилые супруги-пенсионеры, к которым иногда наведывался взрослый сын с семьей, второе на лето сдавалось.

Михаил Иванович – Анин папа – снимал дачу уже четыре года, и девочка очень любила это место. Хозяева были тихие, немногословные, большую часть времени они копались в огороде и не навязывались в компанию к своим квартиросъемщикам. В соседние дома приезжали Анины сверстники, и первое время Аня дружила с ними, но в прошлом году между нею и детьми возникла трещина – то ли потому, что девочка избегала шумных игр в войну, то ли ребята чувствовали Анину необычность, и их смущали ее фантазии, которые девочка объявляла правдой: ее разговоры с животными и деревьями, ее таинственные угадывания мыслей и событий. Не то что они изгнали Аню из своего общества, но относились к ней настороженно.

Девочка несколько раз пыталась присоединиться к друзьям брата, но Юру ее общество раздражало, и в конце концов он заявил, что им некогда возиться с малявками и чтобы она за ними больше не ходила. Девочка снова оказалась одна, но теперь одиночество уже больше не тяготило ее, ведь с нею был друг и учитель – домовой Варфуша.

Утро следующего дня выдалось солнечным и безветренным. После завтрака родители ушли проведать своих друзей, которые жили неподалеку, и дети остались предоставлены сами себе. Юра постарался побыстрее отделаться от сестры, убежав со своими приятелями на озеро, но в этот раз девочка не попыталась увязаться с компанией брата и сказала ему, что будет гулять недалеко от дома. На самом деле она только и ждала этого момента, так как Варфуша пообещал представить ее каким-то таинственным знакомым в лесу.

Покрутившись для вида около дома и убедившись, что никто из соседей за ней не наблюдает, девочка бодрым шагом направилась в сторону леса в сопровождении своего невидимого спутника (читатель, наверное, уже понял, что для посторонних глаз Варфуша оставался невидим). Они вышли на окраину поселка и пересекли подвесной металлический мостик через овраг.

Мостик приветствовал их веселым скрипом, и, пока друзья пересекали его ржавый хребет, он многое успел сообщить им. И о том, как дела в поселке, и какая погода ожидается в ближайшие дни – об этом ему сообщили ревматические шарниры, а также рассказал несколько забавных случаев из жизни местных собак, кошек и алкоголиков.

Скрипучим шепотом коммунального сплетника мостик поведал о том, что алкаш дядя Толя не далее как вчера, переходя через него, не удержал равновесие и низринулся в овраг, где и пролежал до вечера среди пустых бутылок и ржавых банок. Что два кота – Маркиз и Васька, контролирующие территорию, на которой разместился их покорный слуга, здорово подрали чужака с противоположного крыла поселка, привлеченного призывными песнями загулявшей Мурки. Что супруга местного тенора-соловья благополучно разрешилась от бремени тремя яичками, но дети, по-видимому, не будут походить на маэстро, поскольку к ветреной соловьихе заглядывал залетный гастролер из дальнего леса, в то время как супруг, позабыв обо всем, выводил сложнейшие рулады свадебного вокализа.

Попрощавшись со своим старым знакомым, который неожиданно обрел дар речи, девочка в сопровождении домового углубилась в лес. Она обошла стороной озеро, чтобы не попасться на глаза брату, и вскоре очутилась в дикой части смешанного леса, куда дачники захаживали, как правило, в грибную пору и в конце мая появлялись здесь редко.

Девочка шла среди майского разноцветья и все больше погружалась в сложную гамму ощущений. Ей начало казаться, что шаги замедлились и она не чувствует земли под ногами, словно воздух сгустился и стал больше напоминать воду, через которую она продвигается по дну волшебного водоема.

То тут, то там вспыхивали маленькие радуги, ей казалось, что цветы, попадающиеся навстречу, кланяются и приподнимают над листочками свои чудные шапочки. Птичий свист преобразился и стал напоминать множественный разноголосый шепот, смех, обрывки разговоров, которые можно услышать среди многоликой толпы. Отдельных слов не различишь, они сливаются в неясное бормотание и наполняют душу радостью светлого ожидания главного действующего лица, ради которого толпа здесь и собралась.

Когда друзья вышли на край луга, обрамленного с дальней стороны строгой грядой соснового бора, характер разноголосицы изменился. Девочка ощутила себя как бы в огромном концертном зале, где рядом со сценой невидимые музыканты настраивали свои волшебные инструменты и их виртуозные пассажи объединялись в невообразимую какофонию, не упорядоченную единой музыкальной идеей. Казалось, еще минута, звуковой хаос стихнет и перед оркестром появится дирижер, взмахнет своей дирижерской палочкой, и грянут божественные звуки летней увертюры. И вот уже сосны превращаются в трубы величественного органа, светлая березовая роща звенит струнами эоловой арфы, а на сцену лесной поляны выходят долгожданные актеры.