Наталья Криммер - О мечте. Роман

– Ладно, пусть будет кузнец, – Павел углубился в чтение документов. Потом вздохнул и отодвинул папку: – Жень, я это за год не прочту.

– А ты постарайся. Вечером домой придешь, жене скажи, чтобы тебе почитала. А сам спать ложись. Помнишь, как Леонов в фильме «Большая перемена» историю учил. Вот и ты так попробуй, у тебя «на корочку» все запишется, – Женька не на шутку развеселилась и продолжила фантазировать. – Придешь завтра на совещание и скажешь: «Ваша карта бита» и так далее. Или что там у тебя запишется?

– Жень, ты, что так развеселилась? – проворчал Павел и еще раз полистал документы. – Когда ты это все успеваешь?

– Павел Николаевич, я очень ценный сотрудник. Вы мне должны за вредность молоко давать и на руках носить.

– Молока сейчас тут нет, а на руках это мы с нашим удовольствием, – заявил продюсер, подошел к Жене, изображая, что сейчас поднимет её на руки.

Женя отскочила:

– Старковский, отстань. Тебе уж не пятнадцать лет. Ладно, Паш, пойду. Дел действительно полно.

– Ты мне к вечеру список на жюри подготовь, – дал начальника Павел и просительно добавил, – пожалуйста.

Женя усмехнулась:

– Сделаю. Не боись, Павел Николаевич, прорвемся.

Женя вышла из кабинета Старковского, в коридоре её поймала девочка – администратор по гостям. По всей видимости, девчонка специально паслась в коридоре у кабинета босса и встретилась Жене не случайно.

– Евгения, – окликнула её девчонка, – извините, можно вас на минуточку.

Женя остановилась и вопросительно посмотрела на барышню. Девочка переминалась с ноги на ногу. Женя поторопила.

– Ну, что вы хотели меня спросить?

– Извините, что спрашиваю, вы же давно знаете Павла Николаевича?

– Давно. А почему вас это интересует?

– Ну, просто, раз вы давно знакомы, Вы, наверное, знаете, женат он или нет?

– Не понимаю, почему вас это интересует. Но, если уж так интересно, отвечу, – женат. Я удовлетворила ваше любопытство?

Женька насмешливо посмотрела на собеседницу. Она привыкла, что Пашка всегда является предметом живейшего женского интереса. Он был настолько обаятельным, что через минуту общения любая барышня готова была идти за ним хоть на край света. Причем Пашка об этом знал, но никогда не пользовался этим специально. Жене даже казалось, что он был слишком положительным в вопросах отношений с противоположным полом. Хотя в юности успел погулять в своё удовольствие.

– Жаль, – протянула девица, услышав неутешительный ответ. – А то, что он женат, это серьезно?

– Крайне серьезно. И, я бы даже сказала, безнадежно.

Женька развернулась на высоченных каблуках, без которых не умела обойтись ни одного дня, хотя и без каблуков была довольно высокого роста, и быстрым шагом пошла по коридору.

– Видишь, как обозлилась, – сказала своей подружке другая девчонка, появившаяся из-за угла. – Сто пудово, она с ним спит.

Женя услышала последние фразы.

«Все как всегда, – подумала она, – разнообразием женские мысли не отличаются».

С юности досужие языки её укладывали к Пашке в постель. Когда-то она пыталась это опровергать, а потом махнула рукой. Пусть думают что хотят.

«Просмотреть в три дня сто двадцать человек – это серьёзная работа, – думала Женя, – её, наверное, можно приравнять к физически тяжелому труду».

А может быть, этот труд был тяжелее. Ведь перед комиссией стояли люди: со своими судьбами, мечтами, амбициями.

И у кого-то эти мечты могли, хотя бы отчасти, сбыться. А кому-то приходилось просто отказывать.

Женя почему-то в эти дни вспомнила фильм «Приходите завтра», где уборщица в консерватории объясняла героине, что такое экзаменационные туры в театральных вузах. Говорила: «Туры – это когда людей просеивают, как сквозь сито, а потом как турнут». Женя понимала, что у них творится примерно то же самое. И задачи поставлены похожие.

Людям приходилось отказывать. Кого-то вносить в резервный список, чтобы понять, вписывается или нет тот или иной персонаж в состав участников и концепцию проекта. Ведь направления, в которых демонстрировали свои таланты участники, были очень разные. А критерии оценок нужно было применять ко всем одинаковые. А как сравнить поющего или танцующего участника с художником, кузнецом или дрессировщиком собачек. Вот и приходилось пытаться объять необъятное. Люди переживали, пробовали что-то доказать, некоторые стремились кулуарно, нажав на какие-то клавиши, решить вопрос своего участия. Приходилось разговаривать, объяснять, благодарить и провожать в «бессрочный отпуск», как часто говорила одна Женина подруга, расставаясь с очередным воздыхателем.