Дмитрий Комогоров - Мелодия жизни. Роман

В тот летний вечер он пришел в бар просто выпить вне дома и не в одиночку, а ушел гулять по ночному городу с девушкой, впоследствии ставшей ему настоящим другом.

Курсор переместился к кнопке «закрыть», и через секунду вкладка с видео-списком исчезла с монитора.

В окнах такси один за другим мелькают неоновые вывески и рекламные щиты. Вита смотрит на них, но мысли заняты совершенно другим. Каждый новый луч от пролетающих вывесок отдается в голове одним единственным словом. Именем.

«Кира».

«Кира».

Кира .

Вита боится. Она старается этого не показывать, но руки еле заметно дрожат.

Что, если она скажет, что я слишком тороплюсь?

Что, если она посмеется и скажет, что все, что было, – это несерьезно?

Что, если она выгонит меня за дверь?

Так, стоп . Откуда эта паранойя? Все будет хорошо.

А, если нет?

Что, если будет как в прошлые разы?

Нет, не будет.

Вдруг она тоже бросит меня и вскоре выйдет замуж?

Нет. Нет! НЕТ! Такого НЕ БУДЕТ!

Что, если… она была права?

От одного только воспоминания о ней по телу бегут мурашки.

– Поверить не могу! Моя дочь – грязная лесбуха!

– Мама, прошу тебя…

– Заткнись! Не смей перебивать меня, тварина ты эдакая!

– Мама…

Сильная пощечина, от которой, спустя годы, по-прежнему болит щека.

– Ты – позорище.

Слова, шипящие, как ядовитые змеи.

– Я не хочу тебя больше видеть в своем доме.

– Прошу…

– УБИРАЙСЯ ВОН!

– Пожалуйста…

Еще одна пощечина.

– ПОШЛА. ПРОЧЬ. ОТСЮДА.

Предательские слезы начинают катиться по щекам, из-за слов, у которых никогда не будет срока давности.

– Ты навсегда останешься ничтожеством, пока будешь лизаться с такими же потаскухами, как ты! – Последние слова-проклятья, что она когда-либо слышала от матери.

Нет. Я не сдамся. Я не позволю прошлому испортить мне будущее.

Я буду счастлива! Несмотря ни на что!

– С вас двести сорок рублей.

Вита осматривается по сторонам. Она в такси у подъезда дома Киры. Над ней горит лампочка, включенная водителем для удобного подсчета денег.

– С вами все в порядке? – спрашивает таксист, заметив слезы на ее щеках.

– Да-да, все хорошо. – Она достает из кармана три купюры по сто рублей, отдает ее водителю и выходит из машины. – Сдачи не надо.

– Спасибо, – слышит она перед тем, как такси трогается с места.

Вита стоит перед входом в подъезд. Не двигается, словно перед ней возникла невидимая стена. Закрывает глаза, делает глубокий вдох и, наконец, заходит.

Редактор женского глянцевого журнала – не о такой профессии мечтал Влад, поступая в университет несколько лет назад. Но судьба распорядилась именно так. Если поначалу это было в крайней степени непривычно, то сейчас он полностью вошел в эту стезю. Приличные деньги и некропотливая работа – довольно неплохой вариант развития событий. Но естественно, как и в любом другом месте, не обходилось без минусов, начиная с того, что работать в женском коллективе – это кошмар.

Эти настоящие журналистки, несмотря на все свое дружелюбие, чаще вызывали раздражение, чем восхищение. И дело вовсе не во внешнем виде – здесь-то как раз почти все на достойном уровне – и даже не в неуместном кокетстве. Дело в том, что за этими любезными мордашками прячется сплошное лицемерие. Это отражается как в общении, так и в материале, который они несут на вычитку и редактуру.

«Откажитесь от химии – покоряйте сердца мужчин естественной красотой!» Такое могла написать только противница косметики, ведь так? Нет – все в точности наоборот. Когда смотришь на автора данной статьи, складывается впечатление, что если плеснуть в нее стакан воды, то она растворится, как ведьма из «Волшебника в стране Оз». Может не полностью, но лица уж точно различить не получится.

Подобных примеров была уйма. Судя по продажам, читательницы не задумываются о виде автора, им необходимы лишь слова, полные утешений, поддержки и дешевой мотивации. Люди хотят быть обманутыми, и с этим ничего не поделаешь.

Но ладно, если бы только в самих статьях была проблема. Как во время высоких технологий, когда все – абсолютно все – пишут на компьютерах, можно допустить столько ошибок? Загадка. Были случаи, когда приходилось переписывать весь текст, и в конце правки было бы справедливо изменить имя автора на свое собственное. Но – такова работа. Благо такое случалось крайне редко.