Александра Треффер - Прогрессирующая шизофрения

Бросив мешок с оружием наземь, я распутала узлы и достала пневматический пистолет, бьющий металлическими шариками. Странный этот выбор объяснялся тем, что только в него я вставила полностью заряженную обойму.

Стреляла я хорошо и, паля по тараканам, почти не давала промахов. Гиганты падали с предсмертным скрипом, а сын поджигал поверженных. Через десять минут у входа догорали трупы погибших насекомых, а оставшиеся в живых улепётывали со звуками, напоминающими матерную ругань.

Повествование Ники прервал дружный хохот людей и эвгастов. Смеялись и Юля, и освоившийся Кирос. Лишь Гергени и Кренот, не знающие особенностей русской «культуры», с недоумением наблюдали за происходящим.

– Мама, – взвизгивая от смеха, произнёс мальчик, – тебе надо книжки писать.

– А я пишу, – улыбнулась женщина.

– В новой непременно упомяни мат, которым, удирая, поливали вас тараканы, – вытирая слёзы, выдавил Дмитрий.

– А что, возможно, они мутировали и научились разговаривать? – предположил хихикающий Миша.

– И сразу, как некоторые приезжающие в Россию иностранцы, освоили то, что попроще и повыразительнее – матерщину, – подхватила Ника.

Веселье возобновилось. Наконец все успокоились, и она смогла продолжить рассказ о событиях, произошедших…

НА РАЗВАЛИНАХ ЦИВИЛИЗАЦИИ.

Устраиваясь на новом месте, мы на всякий случай забаррикадировали окна и дверь. В шкафу нашлись свечи, и наше обиталище приобрело праздничный, новогодний вид. Вскоре печка так нагрела воздух в домике, что мы изнемогали от жары и едва могли дышать. Я переоделась в «купленные» джинсы и футболку, а Кирос добыл из кучи принесённой одежды длинный балахон с короткими рукавами.

– Может, свежего таракана пожарим? – неуверенно предложил он, покрутившись перед большим осколком зеркала.

При мысли о таком деликатесе меня чуть не стошнило, и мальчик, увидев, что я едва сдерживаю рвотные позывы, смутился и замолчал. Мы поужинали вяленой кониной, выпили по стакану кипятка и расположились на пахнущих плесенью кроватях. Я настолько устала, что уснула, едва коснувшись головой подушки.

Разбудил меня прыгнувший на постель Кирос. В пляшущем свете я разглядела испуганные глаза ребёнка, и сон сразу слетел с меня.

– Что случилось? – шёпотом спросила я.

– Там…

Он протянул руку к двери. Действительно, за ней слышалось подозрительное шуршание.

– Наверное, тараканы вернулись, – внутренне напрягшись, сказала я.

Подросток покачал головой.

– Нет, это что-то очень большое…

Он не договорил. По стене ударили так, что сотрясся весь домишко. Скатившись с кровати, я кинулась к узлу с оружием. Дрожащими руками заряжая пистолеты и ружья, я мысленно благословляла дотошного школьного военрука 3 3 Военрук – преподаватель военного дела в учебном заведении. , когда-то научившего меня этой премудрости.

Кирос присоединился ко мне. С сосредоточенным лицом он загонял патроны в стволы, готовил обоймы. Удивлённая я собиралась поинтересоваться, откуда у него такие навыки, но не успела. Дверь слетела с петель, и внутрь проникло нечто, настолько ужасное, что я застыла, словно примороженная к месту.

У твари были нормальные лицо и руки, но на этом сходство с человеком заканчивалось. Туловище переходило в извивающийся змеиный хвост, на конце которого виднелось скорпионье жало. Кирос дёргал меня за руку, а я, словно заворожённая, не двигаясь, смотрела на приближающуюся смерть.

– Странно, – мелькнула мысль, – похоже, он меня гипнотизирует. Ну-ка, очнись, ты ведь сумела однажды воспротивиться зову вампира…

Собрав все силы, я попыталась поднять оружие, и в этот момент отчаявшийся Кирос дуплетом пальнул в чудовище из охотничьей двустволки. Монстр взревел от боли, но двинулся дальше, занося хвост для удара.

Когда мутант находился в паре шагов от нас, я, наконец, стряхнула с себя оцепенение и, отбросив ружьё, схватила пистолет. И вовремя: ещё секунда, и ядовитое жало пронзило бы обоих. Но я успела. Прозвучал выстрел, и череп нападавшего раскололся, брызнув мозгами и кровью. Огромное тело, круша всё вокруг, извивалось у нас под ногами. Схватив мальчика в охапку, я потащила его в угол за печью. Постепенно шум стих и, опускаясь на пол, я пробормотала:

– А кто-то говорил, что здесь не едят людей. Ты ошибся, Кирос, желающих предостаточно.