Анри Коломон: Альбертик, Виттили, Педро и Метроне в Республике Четырёх. Из романа «Франсуа и Мальвази»

– Честь имею, – распрощался он сиим штампом слов со всеми и особенно с опешившим Виттили, которому только начинало доходить почему так?

– Подождите, – слабо крикнул ему в след все тот же Виттили не унимаясь. – У нас есть еще кони.

– И собственная одежда!!! – крикнул ему на ухо, стараясь как можно громче, преклонившийся к нему Педро.

В грянувшем за спиной уходящего хохоте, пожалуй один лишь смех Метроне был вызван не представлением того как они в подчистую проигрались до самых подвязок, а представлением как монсеньор Спорада получит через несколько дней счет с письмом от хозяина харчевни в котором будет слезно умолять вывезти своих недалеко уехавших посланцев в таком-то состоянии находящихся… И что самое смешное он будет вынужден вернуть…

Смешно-то было смешно сказано, да только Виттили сделалось после смеха еще тошней с пониманием того как ловко его надули сыграв два раза против одного, оставив его без последнего… последнего удовольствия сыграть по-мелкому с Лучано. И от тщеты и отчаяния невыразимых своих чувств Виттили возорал придурочно воздевая руку вслед за уходящим, сжимая пальцы, словно бы стараясь удержать и монотонно подергиваясь на корточках, на которые опустился.

Слыша истошный крик вдогонку, дворянин в дверях обернулся и еще некоторое время изумленно стоял, смотрел не только на одного орущего с протянутой сжимающейся рукой Виттили, показавшегося ему тронутым, но не в единственном числе. Еще он заметил с содроганием хихикающего самого с собой Метроне. Фра Жуозиньо помахивающего ему кулаком несерьезно повернутым тыльной стороной руки, считавшему по-видимому что разор его постояльцев скажется на его доходах. И Педро которому еще можно было лыбиться что не добавил до дуката, он же сотрясался от выпиравшего из него внутреннего смеха и прыскал, что даже казалось выплюнул на губу слюни.

Можно сходить с ума, но не из-за денег же!?

– Прощелыга! – услышал гонец дворянской наружности эпитет отправленный в его адрес, но уходил, стараясь побыстрей вырваться из нездорового воздуха под сводами харчевни, отворачиваясь с многозначительным:

– О-уу!

Через огромные квадраты оконных проемов было видно как вскочил в седло и понесся поднимая после себя клубы пыли черный конь с наездинком на себе. С отчаяния Виттили выбежал даже на порог двери и сильно стал кричать, оглашая своим криком придорожные окрестности вослед улепетывающему без оглядки гонцу, яростно стегающего коня.

За окнами вовсю разгорелся яркий ставший жаркий день, вливающий вовнутрь залы знойные струи. Опохмелившиеся Педро с Метроне пошли наверх, спать. За ними пошли фра Жуозиньо, да и пожалуй все остальные. День, если он уже клонился к закату, обещал удушать их все свое продолжение, а по сему чувствительно лучше было спрятаться от духоты в сонном забытьи.

После случившейся в харчевне знаменитой драки разбойников-мафиози Дуримаро с французами внутреннее строение харчевни потерпело существенное изменение, прежде всего в том что была обшита доской стена протянувшаяся вдоль перил лестницы, дабы с нее и площадки наверху, бывшей огороженной перилами больше никого и ничего не скидывали.

Поднявшись по узкой лестнице, они попали в такой же узкий коридор, бывший ранее широкой площадкой, о чем свидетельствовали оставшиеся примкнутыми к стене справа знакомые перила, а слева новая стена с пристроенными за ней прихожими.

Альбертик зашел слишком вперед, попав в окружение деревянных стен и двери и закруглившись вышел обратно из закутка, недоуменно протянув:

– Ну-у, всего две.

– А тебе сколько нужно?! – вцепился в него словесной хваткой Педро, вошедший в обнимку с Метроне, – Десять?!!

– Четыре.

– Одну! – указуя перстом в раскрываемую фра Жуозиньо дверь гаркнул он устремляясь в нее без дальнейших объяснений.

Не нужно и говорить что хозяина от этого диалога бросало то в жар, то в холод. Между четырьмя и одной спальней была все-таки огромная и существенная разница. И к немалому его огорчению четверо столь разных людей заняли всего одну спальню, вместо хотя бы двух. Комната начинающаяся с узкой прихожей была широка и длинна, заканчиваясь окнами. В ней стояло только две кровати. Фра Жуозиньо хотел было попятиться, не разрешить им заселиться всем скопом вчетвером, но решил не конфликтовать с постояльцами, так всегда было лучше, а лишь дождавшись когда Метроне с помоганием Педро и сам Педро разлягутся на кроватях, спокойно заметил оставшемуся стоять по среди спальни Альбертику.