Анна Данилова - Осенние каникулы. «…Сейчас она ощутит всем телом ледяную серую зыбь реки…»

– А как же насчет того, чтобы потрудиться, чтобы добыть себе пропитание?

– С этим покончено, Соня. Я развратилась окончательно. Обленилась, просто сил никаких нет… Скорее всего, от лени-то я и умру… Просто поленюсь открыть холодильник и умру голодной смертью…

Опомнившись, что уже с минуту несет полную охинею, Наталия усмехнулась:

– Я же еще не рассказала о том, что произошло со мной в Лондоне… Ты можешь мне, конечно, не поверить, но и там, в гостинице, на меня напал солдат конного караула с Хорс-Гардс подразделения «Блюз-энд-Ройлз», представляешь?

– Как это ты все это выговариваешь?

– Да никак… Звали его очень просто – Гарри. Гарри Робинсон. Мы познакомились с ним на Пикадилли и он вызвался быть моим гидом…

– Неужели ты настолько хорошо знаешь английский?

– К сожалению, нет, просто у него отец русский…

**

Женская гимназия на улице Гончарова, несколько лет тому назад отреставрированная как памятник архитектуры и представляющая собой большое четырехэтажное здание, всем своим видом напоминавшее рождественский торт, была превращена в престижный лицей, где учились за большие деньги дети богатых людей города.

Рядом с лицеем всегда стояло много иномарок, но только не сегодня, не первого ноября, когда дети были отпущены на осенние каникулы, а учителя собрались, чтобы помянуть погибшую трагически в прошлом году преподавательницу математики Ирину Валентиновну Литвинову.

– Вы на обед? – спросила Наталию солидная дама в темно-красном костюме и трагическим выражением на лице. Наталия столкнулась с ней как раз возле гардероба, где стояла в нерешительности, не зная, где же будет проходить поминальный обед.

– Да, меня пригласил Захарченко…

– А это кто?

– Это, если я е ошибаюсь, жених Ирины Литвиновой.

– Ах, да, Андрей… Он уже там… А вы кто ей будете, простите? Надеюсь, не журналистка?

– Нет… А с кем имею честь разговаривать? – в тон ей спросила Наталия.

– Как кто, разве вы меня не знаете? Я директор лицея, Марцелова Майя Борисовна…

– Тогда мне придется представиться… – и Наталия протянула даме фальшивое удостоверение штатного работника Федеральной службы безопасности, которое ей помог сделать один клиент…

– Проходите, пожалуйста, – смягчилась Марцелова и даже взяла Наталию под локоть. – Вы уж извините меня, но я должна знать все!

– Разумеется…

Она села рядом с Андреем, который показался ей бледным и взволнованным. Все собравшиеся на обед, расселись вдоль длинного прямоугольного стола, и две женщины в белых халатах принялись обносить их тарелками с горячими щами. На столе стояли селедочницы с сельдью, посыпанной зеленым луком, глиняные чашки с кутьей, блюда с пирогами, графины с компотом, корзинки с хлебом, бутылки с выпивкой и стаканы…

Наталия смотрела на все это и не могла взять в толк, зачем было этой даме, акуле (ведь чтобы занять пост директора самого дорогого и престижного в городе лицея надо иметь острые зубы и быть по натуре хищницей) по своей природе, устраивать этот поминальный обед? Ведь на поминки пришло человек пятьдесят… И, судя по всему, это был, в основном, преподавательский состав… Тихие, какие-то пришибленные учителя с затравленным взглядом… Создавалось ощущение, словно они и сами не знают, к чему весь этот фарс. Кто такая была Литвинова, что ради нее устраивается этот мини-банкет? Обычная учительница математики, проработавшая в лицее чуть больше года. Быть может, именно в этом и заключается тайна?

Наталия рассматривала присутствующих с нескрываемым любопытством, пытаясь понять, с кем из них могла дружить Ирина.

Ее портрет висел на стене: ослепительная улыбка, живые темные глаза и красиво уложенные темные волосы… Она была так молода! Двадцать пять лет. Начало жизни.

Никто, кроме Марцеловой, не сказал ни слова о Литвиновой. Обед проходил в кабинете директора и все чувствовали какую-то неловкость… Это ощущалось в той тишине, которая прерывалась лишь позвякиванием посуды, да какими-то утробными, физиологическими звуками, которых, скорее всего и не было, но они мерещились, стоило только бросить взгляд на жующих, пьющих, чавкающих и икающих людей.

Поймав на себе пристальный вгляд директрисы, Наталия, понимая, что настал подходящий момент, жестом пригласила Марцелову выйти из кабинета для разговора.

Они встретились в коридоре возле окна, за которым медленно шел снег.

– Вы не можете мне объяснить, уважаемая Майя Борисовна, что все это значит? Что это за фарс? Когда в прошлом году в школе-интернате убили преподавательницу химии, помните, ее нашли с простреленной головой в овраге, районо ни копейки не выделило на ПЕРВЫЕ поминки… Учителя сами складывались и готовили, а потом еще и дали денег ее престарелой матери… А ведь Солнцеву очень любили… Но люди есть люди… Прошел год и о ней никто не вспомнил… Вернее, каждый в душе, конечно, вспомнил, но никаких поминок не устраивали… А ведь она проработала в интернате восемь лет… Скажите, какой была Литвинова и кому принадлежит инициатива ЭТОГО ПОМИНАЛЬНОГО ОБЕДА?