Владимир Зангиев - Месть Ахсартага

– Что они делают? – вскричал теряющий самообладание Артабан, обращаясь к командующему лёгкой конницей сурену Тохару. – Аланы отступают, перестраиваясь полукольцом, и в создавшийся мешок заманивают преследователей.

– Сейчас всё исправлю! – решительно рванул повод коня сурен, бросаясь в гущу событий.

– Поздно! Их уже не остановить, – с досады рубанул рукой воздух визирь Барозан.

Когда кольцо замкнулось, началась расправа. Всё произошло так стремительно, что подоспевших катафрактариев встретила вторая волна аланской конницы. Только теперь фалангу никто не прикрывал с флангов. Снова столкнулись две враждующие рати. Завязалась смертельная рубка. Аланы никак не могли расстроить плотно сомкнутые железные ряды тяжёлой парфянской конницы. И вдруг поредевшая первая линия кочевников расступилась, и из-за неё прямо в центр катафрактариев ударило клинообразное построение аланской кавалерии. От столь мощного столкновения раскололся строй тяжёловооружённых парфян. А другая конная армада уже охватывала кольцом рассыпающуюся фалангу, поражая с тыла неповоротливых тяжёлых катафрактариев. Побоище обернулось явно не в пользу парфянской армии. Её поражение стало настолько очевидным, что больше ни в ком не вызывало сомнений.

– Коварный пёс! Привёл в исполнение хитроумный замысел. Да выгрызут свиньи его печёнку, – взревел, багровея, разгневанный Барозан.

– Спасайте обоз! Там казна и царственные атрибуты власти, – отдал Артабан распоряжение главному маркитанту. – Запритесь в Экбатане, её стены способны выдержать долгую осаду.

Аланские конные латники повсюду на равнине настигали беспорядочно бегущие парфянские части и беспощадно громили их. Один из отрядов степняков подбирался к ставке Артабана с явным намереньем атаковать командный пункт. Среди всадников выделялся огромным ростом, в серо-золотом боевом панцире, верхом на гнедом саураге военачальник. Этим идеалом мужской силы и красоты, несомненно, являлся скептух Амаг. Искусный ратоборец, хорошо осознающий понятие о доблести и благородстве, он презирал жизнь, если в ней не оставалось места для чести, поэтому лично водил воинов в бой и сам с мечом в руке бился в первых рядах сражающихся. И вот его гений военного стратега воплотился наяву в выигранном сражении. Он легко переиграл именитого соперника, свершив блистательную победу. Боги благоволили герою.

И Артабан это понял, все его надежды на успех окончательно рухнули, чуда уже не могло произойти. Парфянская армия спасовала перед более могущественным и удачливым противником.

– Благочестивый! – предстал пред венценосным наместником бога на земле начальник конной турмы личной охраны царя, битахш Синнак-шах, подводя нисайского иноходца. – Не дело царя царей подвергаться опасности со стороны простых смертных.

– Да-да! – поддержал битахша царевич Манхерух, так и не применивший резервный элитный отряд парфянских мегистанов (вассальные князья) в бою. – Я силами своей турмы организую заслон, а вы тем временем успеете вывести государя из-под нависшей угрозы.

– А ты, недальновидный горе-полководец, оставайся и спасай здесь хоть какую-то часть моего войска, – гневно обратился напоследок к визирю Артабан, усаживаясь на коня. – В Ктесифоне ждёт тебя Каменная башня.

+ + +

Молодой ирон Распараган находился в конвое скептуха Амага, когда их передовой отряд прорвался к господствующему над местностью высокому холму, на котором расположилась ставка парфянского царя Артабана-3. Ирон уже различал наверху высоты отдельные фигурки в пурпурных мантиях парфянских вельмож, предвкушая захватить какого-нибудь высокопоставленного сановника, когда вдруг из-за холма выскочил резервный конный отряд неприятеля. По золочёным кирасам и шлемам из маргианской стали нетрудно было понять, что это представители парфянской аристократии. Силы оказались неравны: отряд мегистанов превосходил аланов численным составом. Однако, не в правилах удальцов было отступать.

Завязалось ожесточённое военное противоборство между аланскими ратоборцами и парфянскими всадниками. В развернувшейся смертельной карусели неукротимые северяне стали теснить превосходящего численностью противника. Тут, несомненно, сыграл роль поднятый победой в степных богатырях дух. Распараган столкнулся с таким же молодым, как и сам, парфянином. Тот оказался весьма умелым бойцом, он искусно защищался и хлёстко наносил удары мечом. Даже успел легко ранить ирона в незащищённую латами голень. И всё-таки алан изловчился и сунул клинок под забрало парфянину. Мгновенно из раны хлынул фонтан крови, густо забрызгав сначала шею, а потом и грудь. Сражённый безвольно уронил руку с мечом и, вслед за тем, сам рухнул с коня, зацепившись ногой за стремя. Мёртвое тело хозяина скакун унёс за собой, волоча и кромсая о подворачивающиеся на пути камни. В стороны разлетались части экипировки, куски оторванных лат и вооружения.