Николай Ольков - И. Ермаков - путь к храму. Собрание сочинений. Том 2

Потери Волховского и Северо-Западного фронтов в результате обороны и освобождения Новгорода составили более 750 тысяч бойцов убитыми, умершими от ран и пропавшими без вести.

За время оккупации Новгород был почти полностью разрушен. Некоторые уникальные достопримечательности города безвозвратно погибли. Разрушения были столь велики, что воспринимались как непоправимая утрата части национальной культуры.

Здесь при жестоком артиллерийском обстреле старший лейтенант Ермаков был ранен в голову и контужен. Санчасть, потом госпиталь, длительное лечение и списание с боевой службы, перевод в МВД только что освобожденной Эстонии.

Но навсегда запомнил Иван застольную фронтовую песню Волховского фронта, случалось, после третьей рюмки просил:

– Ребята, давайте нашу фронтовую застольную…

Редко, друзья, нам встречаться приходится,

Но, уж когда довелось, —

Вспомним, что было, и выпьем, как водится,

Как на Руси повелось.

Пусть вместе с нами земля Ленинградская

Вспомнит былые дела,

Вспомнит, как русская сила солдатская

Немцев за Тихвин гнала.

Выпьем за тех, кто неделями долгими

В мерзлых лежал блиндажах,

Бился на Ладоге, бился на Волхове,

Не отступал ни на шаг.

Выпьем за тех, кто командовал ротами,

Кто умирал на снегу,

Кто в Ленинград пробивался болотами,

Горло ломая врагу.

Будут в преданьях навеки прославлены,

Под пулеметной пургой,

Наши штыки на высотах Синявина,

Наши полки подо Мгой.

Встанем и чокнемся кружками стоя мы,

Братство друзей боевых.

Выпьем за мужество павших героями.

Поезд везет Ермакова на восток. Мама Нина Михайловна прислала телеграмму, что сильно болен дедушка Михаил Тихонович, просил любимого внука приехать проститься. Да, Иван не был в родных краях девять долгих лет. Уезжал на фронт безусым мальчишкой, после обосновался в Эстонии, ничто особо не держало, но возвращаться на родину не планировал. С телеграммой пошел к начальству, дали отпуск, поехал. В вагоне стоял у окна, видел строящиеся города, технику на полях, весна, крестьяне сеют, чтобы страна была с хлебом. За Уралом сердце забилось сильнее: вот она, родина малая, березовые колки, озера, окаймленные камышами, деревеньки бедненькие, но на полях тоже тракторы, не женщины с лукошками, как было в войну. Тюмень, областной центр. Поезд стоит полчаса, Иван вышел на привокзальную площадь: да, бывший уездный городишко надо благоустраивать, надо перестраивать, выводить на уровень столицы новой Тюменской области. Он видел на карте, что область размахнулась от казахских степей до Ледовитого океана, половину Европы может вместить.

Из Ишима на автобусе доехал до Ларихи, тут уже ждут, Миша Дробахин приехал на дрожках, Ишим разлился, приходится объезжать горой. Домой прибыли ночью. Мать, поплакавши, сказала:

– У меня банешка подтоплена, пойди, обмойся, да я тебя покормлю.

– Погоди, я около деда посижу. Что же ты лежишь, дед Михаил? Вставай, внук прибыл, – пытался ободрить старика.

– Все, Ваня, тебя повидал, и сердце на месте. Теперь и помирать можно.

Дед умер через два дня. После похорон мать впервые осторожно спросила:

– Ваня, ты, поди, обратно поедешь?

– Мама, я же в отпуске, через неделю отправляюсь.

Но не суждено было Ивановым планам сбыться. Пришел в клуб в поселке, хотя уж не мальчик – на танец девушек приглашать, присел на лавку у стены, осмотрелся. «Да, Ваня, ничего тебе тут не светит, ни одной девчонки не узнаю. Понятно, девять лет прошло, молодняк вырос, не мне чета». И вдруг екнуло сердце: стоит у стенки девушка, мало сказать – красивая, а такая, что просто – ах! Роста небольшого, статная, фигура, как у артистки, русоволосая, лицо чистое, словно мастером написано. Огляделся, у кого спросить, подошел к знакомому гармонисту:

– Кто эта красавица? – спросил.

Гармонист над гармошкой склонился, чтобы хорошенько посмотреть:

– Это Тонька, в совхозной бухгалтерии сидит.

– Не наша вроде?

– Приезжая. Сестра ее замужем за директором, она у них и квартирует.

Иван осторожно поинтересовался:

– Есть у ней кавалер? – как бы между прочим спросил.

– Полно, – ответил гармонист. – В случае чего седьмым будешь.

Ивана это не устраивало. Он ткнул гармониста в бок: «Вальс!», а сам четким шагом направился к девушке, опередив двух молодцев, собравшихся туда же. Подошел, поклонился и сказал, как учили эстонские девушки:

– Разрешите пригласить вас на танец!