Алексей Осипов - Сколько стоит счастье

Я в последний раз посмотрел на окна когда-то милой уютной квартиры. Никто и не думал провожать меня взглядом…

Сумку закинул в салон своего «чумазого» внедорожника. Сел за руль, включил двигатель. И жалость моя c грустью вмиг улетучились, уступив место здоровому эгоизму и по-весеннему, радостной – долгожданной свободе… Тоже мне благодетели! Выкинули как собаку!

Припарковавшись в соседнем дворе, откинул сиденье. Апрельское солнышко мягко грело сквозь лобовое стекло. Наверное, впервые в жизни я делал, что хотел. Во всяком случае, хотя бы мог спросить самого себя: «а что ты хочешь?! Именно ты! Зачем живешь на этом свете?! В чем смысл?! И что такое счастье…?!»

Наверное, и был-то я, по-настоящему счастлив в последний раз, насколько я помню, когда мне было четыре или пять годиков.

В детском саде мне очень нравилась девочка Наташа…

– Я хочу на тебе жениться, – насупившись, сказал я ей, и протянул слипшуюся конфетку. Тот момент из далекого прошлого как-то хорошо запомнился. Врезался яркой вспышкой в неустойчивой памяти. Еще бы! У меня была не только вкусная конфета, но в тот день впервые на мне были одеты настоящие штаны, а не какие-то там позорные «девчачьи» колготки. Я чувствовал себя мужчиной – красавцем!

– Хорошо, – охотно согласилась девочка, – тогда достань со шкафа вон ту куклу, и пошли играть.

Счастью моему не было предела! Я полез на шкаф, стащил куклу, а заодно нечаянно c грохотом уронил и пару горшков c цветами…

Помню, меня поставили в угол… и на этом мои воспоминания o том прекрасном счастливом дне обрываются…

В окно постучали. Я приподнялся. У машины стоял полицейский…

– Капитан Малин. Предъявите, пожалуйста, документы.

– А что случилось, капитан Малин?! – протянул я водительские права, паспорт, не забыв достать и новенькое пенсионное удостоверение, – кстати, я тоже капитан, правда, в отставке.

– Профилактика. Поступил сигнал от жильцов o подозрительной машине. Проверяем.

Действительно, возле лавочки у подъезда за нами пристально наблюдали две старушки.

– Дело Сталина-Берии живет?! – неудачно пошутив, крикнул я бабулям.

Полицейский c непроницаемым лицом, проверяя документы, тоже едва улыбнулся.

– Слушай, как думаешь, а сколько стоит счастье? – спросил я у капитана.

– Выпили, Алексей Михайлович?!

– Нет, нет, что вы?!

– Тогда поищите свое «счастье» где-нибудь в другом месте…

Да уж! Что называется: «не в бровь, а в глаз». Жить-то мне негде, кроме как в моем «Додже Рамчарджер».

Но у меня было еще непотраченное выходное пособие, деньги от продажи бытовой техники и половина последней зарплаты. Квартиру купить, конечно же, явно не хватит, а, вот домишка в пригороде или дачу, – вполне можно осилить.

Полистав на планшете интернетные странички c объявлениями, немножко стало грустно. Попал в надвигающийся летний сезон, так что все возможные варианты свелись к одному – ветхому дому на заброшенном участке на краю дачного массива.

Увольняясь из органов, хотелось тишины и покоя. Никаких совещаний, никаких экстренных планов и отчетов, бесконечных заполнений всякой «белибердой» служебных журналов, глупых учебных «тревог» посреди ночи, извечных «стояний на ковре» у начальства. Только – тишина и чтоб: «ни одна с. ка мне не звонила»!

Даже бедный Палыч устал меня защищать…

– Алексей! Ну, нельзя так!!! Вот, что мне писать?! Уже из Москвы срочно требуют на тебя объективку! Нельзя иметь авторитет у авторитетов… блин, какая-то ерунда… понимаешь, нельзя! А c цыганами?! Совсем рехнулся?!

Я, как обычно, ухмылялся…

– Палыч! Да, все нормально! Пиши, как есть… а я устал, извини…

Да, помню… А потом цыганка предложила мне погадать прямо в дежурке…

– Дай руку, начальник! Всю правду скажу тебе!

Я протянул ладони. Рада взглянула… Тут же вскочила, шурша бесчисленными юбками, пытаясь удрать…

– Стоять! Обещала! Гадай! – в шутку прикрикнул я.

Рада вернулась, глубоко вздохнула, погладила мои ладони…

В последние дни службы по моей персоне проводили несколько служебных проверок. Одна из проверок, в свою очередь, касалась не проведенной мною служебной проверки…

Вы что-нибудь поняли (из последнего абзаца)?! Я тоже нет. Осточертело, морща лоб, вдумываться и понимать! Написал от руки на сером листке рапорт об уходе на пенсию, зарегистрировал его в секретариате, и лично отнес начальнику. Далее, как обычно, поругался c ним, благо, что в последний раз… вышел из кабинета, счастливо улыбаясь… и моя жизнь в эту же секунду изменилась кардинально… Точно железнодорожный состав на самом быстром ходу неожиданно, жутко скрипя чугунными колесами, стал тормозить.