Евгений Панов - Ядерная книга. От Семипалатинска до Дубны

Река Иртыш радиоактивными отходами не загрязнена, авторитетно утверждает директор Института радиационной безопасности Лукашенко. Она в окрестностях Курчатова настолько чистая, что стерлядь ловится. Но самое главное, считает он, в том, что жертв полигона, жертв в прямом, гибельном смысле… нет. За всю 40-летнюю его историю никто не погиб. В Хиросиме и Нагасаки погибли десятки тысяч и десятки тысяч умерли потом от лучевой болезни. А здесь факт радиационного воздействия подтвержден всего у нескольких сотен человек. Это, конечно, совсем не значит, что испытания не нанесли никакого вреда людям и природе. Нет, урон экосистеме степи и, главное, здоровью людей, генофонду нации велик. Все так. Но правомерно ли говорить о сознательном геноциде казахского народа, о целенаправленном уничтожении его исторической памяти, о чем говорят на основании того, что для атомных испытаний были выбраны места великого Абая? Такие утверждения раздаются и в самом Казахстане, и за его пределами. И, надо сказать, у этой точки зрения есть сторонники. Насколько она обоснованна? Чего в ней больше – настоящей боли или стремления привлечь к себе внимание, заработать политические дивиденды, сделать карьеру? И может быть, крутить пластинку с вечно скорбной песнью о неисчислимых жертвах и страданиях удается только потому, что в обществе элементарно не хватает информации по ядерной проблеме, не хватает знаний?

Сергей Николаевич Лукашенко –один из самых информированных в этой области людей. Вот его мнение.

Для создания ядерного оружия – а это было необходимо – требовалось проводить ядерные испытания. Когда их начинали, ни у кого в СССР не было представления о воздействии радиации на живое и неживое. Наверно, если бы какие-то представления были, опасные последствия постарались бы по возможности нейтрализовать. Но как можно нейтрализовать последствия, если вы не знаете, в чем они могут заключаться? Если у вас – никаких знаний?… Испытания для того и проводились, чтобы получить знания. И начинать здесь людям приходилось с нуля. Они могли хорошо рассчитать характеристики ударной волны, но об электромагнитном, радиационном воздействии просто ничего не знали…

Поэтому разговор о геноциде населения вряд ли правомерны, говорит Лукашенко. А если без политеса, они – полная чушь. Это был не геноцид, а поход в неведомое. Да, к несчастью он оказался опасным для жизни и здоровья. Но только благодаря добытым в этом походе знаниям такой параметр, как допустимая доза облучения был ужесточен в сотни раз. Еще не так давно специалисты в области химической и радиационной разведки считали, что однократная допустимая доза для солдата – 50 Рентген. А сейчас норматив для населения 0,2 Рентген. Разница, как видите, огромная. Люди, которые ковали ядерный щит, были не глупее нас, другое дело, что у них было гораздо меньше информации.

Последнюю подпись, по сути, разрешение на проведение взрыва ставил представитель Гидромета. Специалисты этой службы всегда очень тщательно прогнозировали, куда может пойти радиоактивное облако. Обычно оно из-за вращения Земли шло на северо-восток и его обычно сопровождали самолеты, отслеживали до самой Камчатки. Основные выпадения радиоактивности случались на Алтае, хотя уже ослабленные. Однако испытания на то и испытания, и проводятся они не где-нибудь, а на испытательном полигоне, потому что могут быть непредвиденные обстоятельства. Были случаи, когда облако шло в обратную сторону по сравнению с ожидаемым направлением. Не учли температурную инверсию, так как не знали, что нужно ее учесть, и вот вам, пожалуйста! Но если все знаешь, что и зачем тогда испытывать?..

Радиационное загрязнение, естественно, никого не радовало, продолжает Лукашенко. И со временем от наземных взрывов отказались. Правда, и это надо сказать прямо, главным образом, не по экологическим соображениям, не ради безопасности населения, а по соображениям секретности. По радиоактивному облаку можно определить параметры заряда, а значит и оружия, его эффективность и вид. Поэтому через 13 лет решено было ввести мораторий на атмосферные взрывы, чтобы не было выбросов продуктов деления, и перейти на взрывы «полного камуфлета». Тогда встал вопрос о том, где «сверлить дырки» для подземных зарядов. И тут очень кстати на полигоне оказался массив Дегелен, поскольку вообще-то полигон выбирали не по наличию такого массива. Это просто стечение обстоятельств, к счастью – удачное.