Надежда Осипова - Тетя Маша Крокодил

Однажды мой сынок нечаянно уронил вниз со второго этажа игрушечный пистолетик, которым очень дорожил. Боевое оружие малыша, как на грех, провалилось в щель между стеной и лестницей, угодив прямехонько в Машину кладовку. Проведав об этом, сострадательная к ребятишкам женщина, не посчитавшись со временем, в поисках игрушки переворошила все сундуки, ведра и тряпки во всей клети, но маленький пистолетик никак не находился. Тогда тетя Маша планомерно чулан свой освободила, перетаскав хлам на улицу, детально его просмотрев и прощупав. Поздним вечером, уставшая до изнеможения, Маша принесла парнишке игрушку. Она была с головы до ног в паутине, ее пыльное платье, грязные борозды от стекавшего по лицу пота устрашили бы, без преувеличения, кого угодно, но счастливый малыш бросился ей на шею, крепко обнял и расцеловал ее, а о пущей признательности она и мечтать не могла. Неудивительно, что, даже став взрослым, мой сын отчетливо помнит этот случай, доброта хранится в памяти человека пожизненно.

Ровно через год, после недолговременной тяжелой болезни, тетя Маша умерла. С ее уходом все соседи словно что-то потеряли, а Паша при известии о смерти жены постарел сразу лет на десять. Он повесился спустя две недели после похорон, солнечной любви Марьи и ее сердечности ему, чтобы содержать в привычном тепле свою душу, надолго не хватило.

Начать жизнь заново без Маши Паша не захотел.

Валентина жила в соседнем доме. Лет двадцати, лицом не красавица, да и статью не взяла, но будто неводом выуживала интерес к себе у деревенских мужиков. Смелая, вызывающая, сексуальная.

Её люто ненавидели все бабы, но не я. Вероятно, именно поэтому она выбрала меня в подружки. С горя я рано вышла замуж, сразу после смерти отца – ночью боялась засыпать. А днём… со мной всегда что-то приключалось. Словно рядом боролись две силы. За полгода побывала в четырнадцати авариях. Вышла замуж, родила сына, и стала спать спокойно, но лицом к стенке.

Валентина иногда заходила в гости. Она говорила только о сексе. Ей нравились мужчины. Рассказывала о технике секса, сравнивала партнёров. Никогда мне не было так интересно и весело, как с ней. После каждой встречи долго болели от смеха лицевые мышцы.

Однажды она пришла ко мне на работу в ремонтную мастерскую. Стоял сентябрь, пора горячая – уборочная в разгаре. Я в третий раз растачивала втулку, которая никак не хотела «садиться» на разбитый валик. Мне показалось, что даже престарелый токарный станок стал дребезжать громче, когда увидел Валентину. На ней была простенькая юбка, но с глубокими боковыми шлицами до бёдер. Все мужики воткнулись глазами в юбочные разрезы. Они взглядами алчно раздвигали ткань, издали лаская девичьи ноги, пикантно ускользающие в тёмном пространстве под юбкой.

Во мне шевельнулось что-то нехорошее:

– Ты совсем разденься, пусть народ досыта насмотрится…

– Не могу. Тогда женской тайны не будет, – ответила она, с жалостью оглядывая мой комбинезон. – Я мужикам сегодня сексуальную мечту подарила. У этих бедолаг, пока они дома у баб своих выклянчат, уже всякая охота пропадает, когда те, наконец, их до себя допустят…

Валентина покрутила хвостом и ушла, а ремонтники после её ухода забыли о работе, не могли успокоиться до самого вечера. Бродили по мастерской, нервно потирая руки, будто все разом вспомнили, что они мужчины.

Потом её не стало видно – переехала в город. Мы теперь виделись совсем редко. Городское раздолье изменило Валентину. Она по-прежнему часто меняла партнёров, но относилась к этому уже без романтики, с преобладающей долей цинизма:

– Я честная бл…, больше двух не завожу, – хохотала она у себя во дворе, когда приезжала в деревню.

Только раз Валентина забежала ко мне. Её глаза горели волшебным светом. Она с восторгом сообщила, что полюбила хорошего парня Сергея, «сексуального гения»:

– Ты знаешь, у него всё такое прекрасное, изогнутое, похожее на банан…

Во мне почему-то проснулся стыд, и я не совсем вежливо выпроводила её.

Месяца через два поползли слухи, что Валентина лежит в городской больнице – избитая, с переломанными рёбрами… Рассказывали про «кару» за измену – любимый поймал её с «хахалем». Тот, другой, сбежал, выпрыгнув в окно, за всё сполна расплатилась Валентина.

Дождавшись выходных, я поехала в город навестить Валентину. Она лежала у дальней стены палаты, но даже в полутьме разноцветно сверкали её синяки. Курочке некуда было клюнуть – лицо и руки, ноги – всё отливало чернотой и зеленью…