Илья Либман - Второе дыхание

Я устроился тогда на работу довольно быстро, потому что время было неплохое и уволенных не целая контора, как это случилось сейчас.

Сейчас по нашему небольшому предприятию витаминной промышленности конкуренты прошлись, как паровым катком. Наш хозяин, преклонного возраста дядечка, воевать войны не захотел, а просто продал компанию удачливым конкурентам на корню и дал возможность их боссу решать, что делать с рядовым составом. Все понимали, что выгонять будут постепенно, чтобы производство не встало и не было бы вредительств. Но все прекрасно чувствовали, кто и когда будет упразднен.

Когда новый менеджер с улыбкой в ширину плеч пришел к нам знакомиться, картина напоминала Ново-орлеанские похороны: в последний путь под нескучный джаз. Через неделю к нам прислали двоих «инфильтрантов», которые знали наше ремесло от А до Я. Те двое, Джош и Тош, почти не разговаривали друг с другом, а только кивали, оценивая наши операции из-за плеча.

Мы все сидели, как на чемоданах, и ждали розовых открыток. Моя пришло в пятницу с полуденным боем часов. Волноваться особенно было нечего: у меня дети не плачут, и по пластикам я должен был всего лишь за отпуск с половиной, но что достало меня, так это злость, что не могу я сам распоряжаться своей жизнью.

Сытная жизнь притупляет в нас инстикты хищников. От сытости трудно отвыкать, и чем старше мы становимся, тем больше сомнений и расчетов делаем до большого рывка. К тому же рубеж «нечего больше терять» не работает, потому что потерять можно многое.

Я вспомнил свой авантюризм на фармокологическом фронте в начале пути, когда из тукменистанского змеюшника мне привезли кило гюрзиного яда в желтоватых гранулах для срочной продажи по взаимо выгодной цене. Помню, как купил себе костюм и добивался встреч с покупателями от Мерка и Бристол Майерс. В те годы я не знал, что за такое, меня могли бы депортировать, предварительно заточив на пару ночек на Райкерс, где с моим еврейским счастьем я бы стал жертвой многонациональной групповухи с венерическими последствиями в лучшем случае.

Но ничего этого я не знал, и случай миновал меня. Стал бы я делать такое сейчас – не знает никто, но если бы и стал, то иным путем.

Размышлений о собственном бизнесе у меня никогда не было. Может быть за исключением одного раза, когда меня все-же затащили работать на паях частным детективом. Было это очень давно, когда мы только приехали, и мой старинный знакомый с лошадиной кличкой Малыш собирал свое Второе Творческое Объединение. Вы спросите, почему же второе? Так все спрашивали. Потому что Первое случилось во время его первого посещения штатов в доисторические времена. Малышу было невозможно отказать безпричинно. Не такой он был человек, чтобы согласиться с безликим, что на нет и суда нет. Тем более, что именно он вывез мои деньги из Питера во время одного из своих прилетов туда в конце 80-х. Малыш знал, что у нас есть деньги. Так же он знал, что нам нельзя с ними никак легально светиться, чтобы не потерять социальную помощь и гранты на учебу.

Сам Малыш никогда не был детективом. Как говорят в Одессе: наоборот – он был инженером, но во время первого посещения штатов он стал детективом поневоле и научился бороться с преступностью в индустриальном комплексе.

Короче говоря, он деньги наши взял, как пай с отработкой. Мне работа детектива не понравилсь с самого начала своей статичностью и прозябанием. Так что, как только я получил первое предложение работы в био лаборатории универа, то из детективов ушел в химики.

Напряжения с вложенными деньгами никакого не случилось, потому что детективная контора расцвела за 3 года, обрасла клиентурой, и Малыш продал ее, как дочернее предприятие, агенству Пинкертона.

Почему-то так случается, что вспоминаю я о Малыше в критические моменты моей жизни, например, когда теряю работу. Какое-то внутреннее чувство подсказывает мне, что Малыш вот-вот услышит, что я свободен и появится, как джин из бутылки.

Итак, в понедельник утром, моим первым безработным утром за последние 6 лет, я проснулся в обычное для понедельника время и подумал, что теперь у меня есть возможность пожить по воскресному расписание какое-то время, так чего терять его зря, и пошел в спорт зал. Сказать по правде спорта я не люблю, потому что был им отравлен в раннюю пору своей жизни, но это не помешало мне научиться держаться на коньках, держаться на воде, стрелять по движущимся мишеням и бесконечно мечтать – хоть в чем-нибудь быть первым. Первым никогда я не стал, не был я и вторым и именно эти состояния неудовлетварения привели меня к размышлениям, как это можно изменить. Я помню как сказал отцу, что мне необходимо подрости выше, чем это было предначертано природой, что мне нужны уголы гормонами роста. Отец понял, что я удручен положением вещей и повел меня к специалистам, чтобы отвести удар от себя а заодно и определить, что можно сделать. Какой-то доктор спортивной медицины осмотрел меня с ног до головы и спросил: « На что жалуемся?» Я сказал про статью в журнале Знание-Сила о гормонах роста. Доктор подтвердил, что такие уколы уже есть на свете, но это достижение – самый пик медицинских достижений – доступно только потенциальным рекордсменам мира, шпионам-разведчикам и детям и внукам членов Полит. Бюро.