Ираида Трощенкова - Гарем – сказка

– А, аааа…

В ту же минуту, словно хищный лев, одним прыжком очутившись рядом, Султан осыпал поцелуями необъятную грудь своей крошки-жены.

– Потерпи моя малышка, сейчас тебе станет легче…

Столько любви и ласки, сколько получила Ламина этой ночью в своих покоях от мужа, она ни разу за двадцать лет не имела. Невесомой бабочкой парила она в саду блаженства.

– О, я так хочу подарить тебе наследника, мой Дар!

Протрезвев от услышанных слов, которые каждый раз твердили все его женщины, Султан отстранился от жены. Нежно щекоча ее сразу по трем подбородкам, он, поцеловав между двух гигантских холмов, ответил:

– Конечно, моя крошечка, какие наши годы! Пусть об этой ночи тебе напоминает мой перстень.

Стянув с указательного пальца серебряное украшение с алмазом, он с нежностью попытался натянуть его на мизинец горячей руки Ламины. Затем, опять вернув на свой палец, добавил:

– Не огорчайся, я сейчас же пришлю тебе целых два, из золота!

Перед рассветом, оставшись наедине со своими мыслями, вторая жена султана вспоминала счастливые мгновения, когда любимый мужчина с такой нежностью дарил ей минуты счастья. И доказательство этому почти полный ларец драгоценных украшений. Добавив к ним еще пару одинаковых колечек, женщина вздохнула:

– Будто два близнеца. Как бы мне хотелось испытать, наконец, счастье матери.

Невыносимо больно ощущать себя сухой неплодородной ветвью в саду рая.

Тяжелые слезы катились из глаз на кончик носа, раскрасневшийся молодой еще женщины, словно прожигая горячим огнем кожу на большой груди, куда они капали и, ударяясь, разбивались вдребезги. И вместе с исчезающими влажными осколками к ней возвращалось спокойствие и умиротворение.

Ламина завтракала далеко за полдень. Щеки ее горели, и тело помнило горячие ласки мужа.

В дверь постучали, и молодой евнух, низко кланяясь, внес клетку с зеленой птицей.

– Главная Госпожа гарема распорядилась оставить под твой присмотр попугая. Четвертой жене он больше не понадобится.

От любопытства женщина перестала жевать и поторопилась спросить:

– Неужели не перенесла все прелести первой брачной ночи?

– Нет, ее за дерзость и обман еще затемно отправили в тюрьму, – парень осекся, сообразив, что выболтал то, что вообще не его дело.

Женщина тут же выпроводила несмышленого раба движением руки, и душа ее запела: «Султан отверг новую жену ради меня! Что не говори, а именно я – главная красавица гарема!»

Ламина открыла клетку и, выскребая толстыми пальцами попугая наружу, приговаривала:

– Какой же ты дохленький, посадили в неволю, изверги! Но ничего, скоро ты будешь сытенький, весь в меня. Ну, летать, может, и перестанешь, зато какие прогулки мы будем вдвоем совершать по дворцу.

Мечтающая женщина представила картину: она вся такая загадочная, шатая пышными бедрами, плывет по длинному ночному коридору с зеленой птицей на плече.

Попугай оказался необыкновенно смышленым. Как заботливая мама, новая хозяйка отдавала ему всю свою нежность. Кормя его на левом плече, все ворковала и приговаривала без остановки:

– Пушок мой изумрудненький, сегодня я покажу тебе ночной гарем.

Нетерпеливая женщина, как и обещала зеленой птице, отправилась с попугаем в путешествие по закоулкам гарема. Конечной ее целью было отыскать таинственную пленницу и посмотреть на конкурентку, несостоявшуюся четвертую жену Султана.

Евнухи прятали улыбки: вторая жена Султана в широких шароварах, переваливаясь из стороны в сторону, с обнаженным бюстом неуклюже подпрыгивая, прогуливалась по гарему. Все давно привыкли к ее причудам, но в этот раз она превзошла сама себя.

Большой попугай, сидя на ее голове, подпрыгивал в такт каждому ее движению, взмахивая крыльями. Птица и женщина – как одно целое – зрелище завораживающее.

***

Что-то зашумело в маленькой каморке Ириды. Девушка подскочила и, нащупав пустую деревянную чашку, стала барабанить ею по стене.

– Кыш!

Эти ужасные крысы уже несколько раз пытались укусить ее за ступню.

– Ай!

Кто-то уцепился ей в плечо. Пленница нащупала руками что-то живое и мягкое.

Не может быть, попугай!

– Как ты меня нашел, маленький?

– Это теперь мой Пушок, верни мне его! – женский голос из-за двери попросил жалостливым тоном.

Ламина не ожидала, что птица вдруг сорвется с ее головы и нырнет в маленькую прорезь на двери тюремной камеры. Женщина прижалась голым бюстом к холодной двери и пропихнула пухлую руку в щель.