Диёра Нарбаева - Наказание без преступления

– Доброе утро, – улыбнулась Маша бабушкам, а затем, взяв своего молодого человека под руку, побрела подальше от них. – Не ожидала я тебя увидеть здесь сегодня! К тому же так рано.

– Пришёл специально, чтобы проводить тебя до университета.

– Мне приятно, – она кокетливо улыбнулась. – Но у тебя что же, занятий сегодня нет?

– Есть. Я просто решил пару прогулять, – невинно пожал плечами Рома.

– Ай-ай-ай! – со смешливым укором посмотрела на него девушка. – Чего ради прогуливаем?

– Ради тебя, красавица! – неожиданно воскликнул он. – Ни одной пары больше не пропущу, мамой клянусь!

Маша расхохоталась. Её особенно позабавил кавказский акцент молодого человека, а лёгкое причмокивание губами в конце так вовсе ввергло в безудержный хохот. А Рома так и раззадорился! Теперь в ход пошли самые разные шуточки, порой он даже пускался в пляс, как видно, чтобы ещё больше рассмешить девушку, но тут же брал себя в руки, замечая заинтересованные взгляды прохожих. Смущаясь, Костров чуть розовел и чесал в затылке, отчего спутница его, в порыве нежности, легонько трепала его по волосам.

Проводив Машу до университета, Рома снова уставился на часы. До конца пары ещё целый час. Что же делать? Возвращаться в общежитие совсем не хотелось, возможно, стоит прогуляться? Правильно! Чего сидеть в четырёх стенах? Сунув руки в карманы брюк, парень не спеша побрёл по знакомой улице. «Нужно в продуктовый зайти, – подумалось Кострову, и перед глазами замаячил образ пустого небольшого холодильника в комнате. – Пашка всё проел!». И, завернув к самому близкому от университета магазину, Рома даже не думал о том, какие масштабы примет его безобидный прогул.

Зайдя в магазин, Роман почти сразу натолкнулся на одного человека, который поверг его в нешуточный ужас. То был Дмитрий Семёнович – учитель физики в университете. Всем известен вредный нрав этого человека, то ли от того, что возраст его был уже преклонный, то ли он смолоду был таким. Сглотнув, Рома попятился назад, но было поздно.

– Так-так, студент Костров, – протянул Дмитрий Семёнович своим скрипучим голосом. – Прогуливаем учёбу, а?

– Н-нет, что вы, – пролепетал Рома. У него даже язык от страха онемел. – Я просто… заболел.

– Заболел, значит? – выгнул кустистую бровь мужчина. – И что вы делаете в магазине?

– Я у мамы пока живу… с сестрой, – непонятно зачем лгал студент, почёсывая руки. – Тут недалеко. Вот пришёл сюда за… лекарствами.

Старик помолчал, и пока он внимательно оглядывал побледневшего юношу, тот чуть ли не шепнул сиплым голосом: «Горло болит». Но физик криво усмехнулся:

– Тогда должен вас огорчить – здесь лекарств нет. Это вам не аптека. И, раз уж вы живёте здесь поблизости, то должны бы это знать.

И тут Костров понял, что заврался. Он лишь поджал губы и сильнее зачесал руки.

– Да… спасибо. У меня просто… э-э-э… голова болит, – и, решив, что «пора делать ноги», пробормотал, отступая назад: – Я лучше домой пойду, Дмитрий Семёнович. До свидания.

– Да, конечно. До свидания, Костров, – закряхтел от смеха старик.

«Сходил в магазин!» – с досадой подумал юноша. Но почему возникла такая реакция, задаётся вопросом читатель? Дело в том, что Дмитрия Семёновича недолюбливал весь университет. В каждой группе есть такие любители прогулять пару, а те, кто попадался в этот момент на глаза Дмитрию Семёновичу, очень скоро либо скатывались на «двойки», либо вовсе вылетали из университета. Среди учителей физик был на самом почётном месте, потому как он старше всех, а из-за своего не очень дружелюбного характера этот старик притеснял всех, кто моложе его даже лет на пять. К сожалению, директор не мог с ним совладать, а потому очень прислушивался к мнению преподавателя, который никак не желал уходить на пенсию. Вот почему Романа словно водой холодной облили, он с ужасом думал о том, что вскоре может лишиться профессии. К тому же, Кострова съедал стыд. Вот зачем ему нужно было говорить какую-то бессвязную чепуху? Прибежав в общежитие, парень бросился к себе в комнату, и лицом упал на кровать.

– Что за чёрт меня дёрнул зайти в этот магазин? И почему именно Дмитрий Семёнович? Ох, не жить мне теперь, не жить! Что же делать? – бубнил он.

– Рома?

В комнату, прихрамывая на одну ногу, осторожно вошла консьержка – Марья Петровна. Костров поднял голову, поглядел на её озадаченное лицо и перевернулся на спину. Кровать жалобно заскрипела.

– Ты заболел, что ли?

– Да… приболел что-то, – рассеяно отвечал Рома.