Сергей Сунгирский: Крым, вино и фантазии

– …А ты разрешишь? – с безгрешным видом и кроткой надеждой в голосе вопрошает Михалыч. И, с торопливой готовностью движением фокусника возвращает початую бутыль на стол.

Михалыч, хоть и живёт неподалёку от берега «самого синего моря», но …«неводом рыбу» не ловит. От рождения – колхозник, он и сейчас привычно занимается крестьянским натуральным хозяйством. Море для него – понятие, скорее духовное, эстетически и нравственно возвышенное.

«Та шо у нас тут хорошего?! Тильки морэ…» – говорит Михалыч, про ареал своего обитания. Очень, по поему, его недооценивая.

В Москве сосед никогда не был. Вообще, мало где был. (Даже в Ялте умудрился не побывать ни разу, прожив в Крыму всю жизнь). И в его наивном, провинциальном представлении, Первопрестольная – есть сосредоточие всего остального – хорошего. «Окромя мора».

Когда я приезжаю в Крым, то заранее уже знаю, как встретит, о чём спросит меня Пётр Михалыч. И – первый вопрос – вполне ожидаемый, ритуальный: «Ну, шо? Как там Мосхва?»

…У Коэльо есть эпизодический персонаж: живёт в какой-то североафриканской дыре старик – лавочник, мечтающий о хадже в Мекку. Причём, он точно знает, что никогда этот хадж не совершит. Не совершит потому, что …мечтать потом ему будет уже не о чем. (Может, какие-то детали переврал. Сори).

Мой сосед мне очень напоминает этого старика тем, что живёт с мечтой, когда-нибудь съездить «у Мосхву». И, наверняка никогда не съездит. Не захочет лишать себя мечты…

Пётр Михалыч не по-стариковски деятелен, подвижен и энергичен. Его ум ясен и по – хохляцки хитроват. («Когда хохол народывся, яурэй (еврей) …заплакал» – дежурная присказка Михалыча). Его голубые, незамутненные возрастом и горилкой глаза по – юношески живо вспыхивают, отзываясь на тему выпивки или на разговор о женщинах.

Пить же с соседом его вино у меня теперь – полное моральное право. Потому, что, прошлым сентябрём, он привлёк меня к своей винодельческой страде – по полной.

Сначала он, …ненавязчиво так, обязал меня снабжать его бензином для своего архаичного транспортного средства. Просто ставил около моей машины пустую канистру, как бы говоря: «Поедешь, привези наполненную». Деньги не отдавал. «Та! Я тоби буду должен! Погоди трошки. У меня, зараз, грошей нема-е!»

У меня же – свои резоны, подыгрывать этому, по-детски невинному, жлобству соседа. Моё бунгало и участок остаются под его надёжным присмотром. Не столь самого Михалыча, сколько его Мухтара. Пса, хоть и «дворянских» кровей, но очень конкретного. Штаны спустит с любого! И фамилию не спросит.

К тому ж, Пётр Михалыч охотно берётся за любую чёрную, но привычную для него работу по участку. В качестве, как бы, компенсации того, что у него «грошей нема-е». К обоюдному нашему удобству.

Однажды, сентябрьским утром, он пришёл ко мне и объявил: «…Мотоцикл у меня опять сломался». (Мотоциклом с коляской он называет нечто – …маловразумительное, древнее, трехколёсное. Которое громко тарахтит, много дымит и …мало ездит). Жалоба на мотоцикл обычно значит, что, в такой вот деликатной форме он просит его куда-то отвезти.

«Куда?» – спрашиваю.

– На виноградник.

– У тебя есть виноградник?

– Не мой.

– А чей?

– Ничей.

– ?!

– Ну, …были колхозные виноградники. Теперь-бесхозные.

Т.е., объясняю (короче, чем мне объяснил сосед): Прежде, эта часть восточного Крыма была сплошь покрыта виноградниками. «От мора до мора», как говорит Михалыч. (Т.е., от Чёрного моря – до Азовского). Но, во времена горбачёвской антиалкогольной кампании, было высочайшее повеление: виноградники извести. Извели. Те, что были на виду. Близ проезжих дорог. (Теперь на их месте – первозданно – дикая степь) А те, что подальше от начальственных глаз, – просто забросили.

…Дорога к бесхозному винограднику также – совершенно заброшенная. Заросшая крымскими травами. Подъезжаем к очень ветхому бетонному мосту через балку.

– А он выдержит? Не провалимся? – спрашиваю соседа.

– Та ни! Вин на цехминте (цементе) сделанный. Ищо при немцах…

По ухабам, едва заметной колее, маневрируя меж скальными выступами, приехали, наконец, на место.

Виноградник имеет вид …совершенно одичавший. Шпалеры давно разобраны местными. (У Михалыча весь двор вымощен бетонными столбиками от виноградных шпалер). Лозы цепляются за кусты и редкие деревца. А, по большей части, просто стелются по земле. Так, что собирать там виноград не просто. Где это виноградное эльдорадо заканчивается – не видать. Где – то за лесополосой.