Ирина Ковальчук - Тень зиккурата

Пашка кисло улыбнулся.

– И это еще не все, – продолжил Ваня. – Лавина стрел, копий и асфальтовых ядер, низвергавшихся с семиметровой высоты, не оставила бы им и малейшей возможности для бегства.

– Да придумал ты все это, – махнул рукой Пашка.

– А я тебе ссылочку пришлю с картинками. Интересно, узнаешь ты обстановочку или нет?

– Ну, пришли! – В потухших глазах «путешественника» вспыхнул слабый огонек неподдельной заинтересованности.

– Слушай, а Вавилонскую башню ты видел?

– Никакой башни я не видел, – Пашка снова скривился. – Я вообще, если хочешь знать, реально на Красной площади оказался. Сам не пойму, как меня туда занесло.

– И что ты там делал?

– Что я мог там делать в половине пятого утра, соображаешь? Отдал честь вождю, и потащился в сторону метро, чтобы не привлекать к себе внимание ментов. Потом, замерзший, как собака, плюхнулся на сидение в первом появившемся поезде и проспал, как убитый, пока меня не растормошили на конечной станции и не вытолкали взашей, как бомжа.

– И до чего ты только докатился! – сочувственно сказал Ваня и тяжело вздохнул.

– А тебе не все равно? – огрызнулся Пашка.

– Вот, представляешь, мне не все равно! И физиономию мне по этой же причине разукрасили!

Пашка удивленно посмотрел на друга детства, но промолчал.

– Смотреть на тебя тошно, – сказал Ваня в сердцах. – А из-за чего все это, как думаешь? Молчишь? А я тебе скажу: всё это от безделья! Помнишь, как ты в сочинении о летних каникулах когда-то написал: «Жизнь – халява!» Вот от этой-то халявы все твои проблемы!

– Да достало все! – Пашка тяжело вздохнул, а Ваня поднялся с травы, на которой сидел, потому что земля была холодной. – Идешь? Ну, иди себе, – горе-путешественник вяло махнул рукой.

– Индейцы, – сказал Ваня, отряхивая брюки, – грибочки специальные жевали, чтобы войти в контакт со своими богами. А тебе-то, Павел Воронов, зачем чужие боги нужны?

Пашка не ответил.

– Ты-то хоть учишься на своего менеджера, я надеюсь? – спросил Ваня после небольшой паузы.

– Конечно, учусь, – ответил Пашка и тяжело вздохнул. – Папа платит, а сынок – обалдуй.

– Трезвая самооценка это уже первый шаг к покаянию.

– Чего-чего? – напыжился Пашка. – К какому еще покаянию?

– Об этом я тебе в другой раз расскажу, – спокойно ответил Ваня, рассматривая новенькую Пашкину куртку в пятнах засохшей грязи. – С такой замороченной головой ты все равно ничего не поймешь. Так, давай, поднимайся. Я тебя до дома доведу, а то мне тоже нужно холодное к ушибам приложить.

– А что я отцу скажу?

– Скажешь, что избили тебя… Хочешь, синяк тебе под глазом поставлю?

В глазах у Вани заиграли веселые огоньки, но в ответ на его предложение послышалось только невнятное мычание. Тогда Ваня, взяв Пашку под мышки, стал поднимать его изможденное тело.

– А ты когда-нибудь был «под грибами»? – спросил Пашка, когда они одолели крутые ступени. – У тебя творчество, знаешь, как бы попёрло!

– Нет, дружище, я реалист, мне «грибного» творчества не надо, – сказал Ваня и задумался. – Фантазии – это путь, уводящий от Бога. Что-что, а это я точно знаю!

– Да что ты мне лапшу свою вешаешь! – возмутился Пашка. – Ну и плевать! У каждого из нас есть право выбора! Мне пока просто хочется все попробовать!

– Что все-то? – спросил Ваня. – Покурить вонючую травку, запить водичкой таблеточку, вызывающую искусственное расщепление сознания или, другими словами, шизофрению? Ну, и попробовал ты это «все», а как оно называется, можешь сказать?

– Ой, достал ты уже, – скривился Пашка.

– Так не только же я тебя достал, – улыбнулся Ваня. – Тебя и твои экскурсы достали. Сам же пять минут назад говорил!

Пашка скривился, как если бы ему всунули в рот кусок лимона.

– Нет, ты не кривись, – продолжал Ваня, – раз уж позвонил мне посреди ночи…

– А я чё… – Пашка поспешно перебил друга. – Мне, знаешь, ночью, после разговора с тобой, немного легче стало. Хоть эти красные твари исчезли!

– Вот видишь, – обрадовался Ваня. – Слушай, мне кажется, я знаю, почему твое путешествие закончилось на Красной площади.

– Ну, и почему? – безразлично спросил Пашка.

– Потому что в послепотопном мире в Междуречье образовалось два государства, боровшихся между собой за власть. Это были Египет и Вавилон. Египет, ослабленный «казнями» ради исхода евреев, не устоял под сильной рукой Вавилонского царя Навуходоносора. Паритет был нарушен, и Вавилон впервые в мировой истории, на самой ее заре, поставил себе задачу стать центром мира.