…Почтальонша Люся идет, низко опустив голову. В поселке все давно знают: если голова ее поднята – значит, у нее долгожданное письмо с фронта, жив солдат. А если опущена – значит, горе пришло в еще один дом. Он первым ее замечает. Она направляется к их дому. У него замирает сердце.
– Мать дома? – спрашивает Люся виноватым голосом.
Он молча кивает, сторонится, пропускает ее в дом, сам остается во дворе: ему страшно заходить. Через несколько минут почтальонша выходит.
– Иди к матери, – бросает она, не глядя в его сторону.
Мама сидит за столом, обхватив голову руками, тихо стонет. Он стоит в дверях и не знает, что делать… Ни о чем не спрашивает, и так уже знает – горе пришло и в их дом. Подходит к ней нерешительно, толкает в плечо:
– Мам… Мам, не надо…
Она поднимает голову, смотрит красными от слез глазами и начинает голосить:
– Витенька, сыночек, осиротели мы, осиротели… Погиб Ваня… Погиб отец твой… Будь она проклята – эта война!..
Ему до боли жаль маму. Он обхватывает ее руками. Обнявшись, они долго плачут навзрыд. На столе похоронка: пал смертью храбрых, похоронен в пригороде Потсдама.
Приходят соседи, приезжает Даша из города. Слезы, причитания.
Через несколько дней война закончится.
Виктор вышел из сторожки. Во дворе было также душно. Огромная луна висела над поселком. Где-то далеко залаяли собаки. Родная деревенская тишина. Он побродил по двору, затем сел на скамейку и вновь ушел в свои мысли.
Если бы не война, наверное, не было бы у него этой роковой любви к земле. Виктор усмехнулся: как далеко хватил!..
Отец… Он совсем не помнит его. Вот был бы он жив – с ним пришел бы к чему-то другому. Кто знает… Война отняла у него отца. Как и у многих других… Тот фельдшер, у него тоже, наверное, были дети. И они тоже, выходит, выросли без отца. Война перекрутила судьбы миллионов людей, нескольких поколений и здесь, и там, в Европе. Помимо их воли…
…Мама… Ему нравится разглядывать ее: смуглое от загара лицо, пышные каштановые волосы, большие карие глаза. Несмотря на все невзгоды, на горе и лишения, она красивая и молодая. Мама работает на полевом стане кухаркой: теперь она единственная кормилица в семье.
На нем все домашние дела и братик Сашка. Вот бы еще голод не мучил. В магазинах полупустые полки, да и покупать не на что. Правда, хлеб есть всегда, хоть и меньше, чем хотелось бы. Остальное – как повезет. У кого есть корова – тем полегче. Но таких немного. Да и на коров после зимы больно смотреть: слабые, тощие, с выпирающими ребрами. Кормить-то их нечем! Какое от них молоко? Мало толку. Зато весной и летом скотина отъедается и приносит хозяевам радость. Остальным сложнее. Приходится питаться тем, чем богата степь.
Они с мальчишками часто охотятся на сусликов. Забавные существа, но вредные. Ломают колосья в поле, воруют зерно, делая запасы на зиму. Дети, однако, охотятся на них не поэтому: голод заставляет. Они набирают по ведру воды и, пыхтя, тащат в степь. Суслики-столбики, завидев их, шустро ныряют в норки. Один из пацанов льет воду в дырку в земле, другой готовится поймать зверька: замирает над норкой, вытянув руку. Суслик выныривает из переполненного водой убежища, и охотник хватает его за шею – так, чтобы зверек не укусил. Первый раз было страшновато, теперь же это обычное дело – почти развлечение. Ловят, пока есть вода. Иногда удается поймать пять-шесть сусликов.
Разделывать добычу всегда зовут долговязого Сеньку, он в этом деле мастер. Сенька смело достает сусликов из мешка, а они с Андреем отворачиваются. Слышат только треск за спиной. Жуткий звук! Но теперь можно поворачиваться. Вытянувшиеся тушки сусликов Сенька подвешивает за лапки и, надрезав ножичком в нужных местах, ловко и быстро сдирает шкурки, как чулки. Затем принимается за разделку тушек. За всеми действиями Сеньки, кроме экзекуции, они, в предвкушении еды, наблюдают спокойно. Привыкли. Живот с утра пустой, неприятно урчит, и мысли у них только о еде. Разводят костер из сухого перекати-поля, кизяка и в старой помятой кастрюле жарят сусликов. Запах мяса ужасно противный, но голод не тётка… После трапезы Сенька натягивает шкурки сусликов на распорки из деревянных палочек, для просушки, и уносит с собой: это плата за работу.
Иногда они воруют яйца из гнезд цветных скворцов, в норках на срезах плотных песчаных бурунов. Эти крохотные яйца более приятны на вкус, чем мясо сусликов. Весной едят сочные луковицы тюльпанов, летом – разные травы и лопухи, лишь бы их можно было жевать без отвращения: все равно есть больше нечего. В их поселке, затерявшемся в засушливой степи Ставрополья, фрукты и овощи не растут. Вода только артезианская, одна скважина на весь поселок. Ни рек, ни озер. Только пески. Даже дожди – и те редки. Какие ж тут могут быть фрукты? Он толком и не знает, как они вообще выглядят. В книжках видел – вот и всё. Говорят, очень вкусные…
Читать дальше