Инна Тронина - Женщина по имени Солнце. История великой любви

Так случилось и со мной, когда после семи лет бездетного брака Зафер аль-Ахмади объявил меня виноватой в этой беде, хотя ни он, ни я не проходили медицинского освидетельствования! И суд встал на его сторону только потому, что, в соответствии с представлениями кади, мужчина виноватым быть не может! А у меня ныне трое прекрасных детей. Я их рожала одного за другим. Родила бы и ещё, не начнись война…

Но вернёмся в тот самый, трагический для Ирака девяносто первый год. Тогда я даже не предполагала, что с этой страной меня свяжут самые тесные узы, и я стану воевать за её свободу! Разумеется, все мы слышали о войне в Заливе, но большую часть информации я пропустила мимо ушей.

У меня были другие заботы – предстоящая свадьба и возможность продолжать образование в Америке. Я всегда училась отлично, и ни один преподаватель не имел оснований жаловаться на меня. Кроме того, потребность мусульманских стран в женщинах-врачах огромна. У нас многие пациентки согласны лучше умереть, но не раздеться перед чужим мужчиной.

Тогда у Хамаля родился второй сын, наречённый именем Пророка, и мы отмечали его хитан, то есть обрезание. Перед тем, как Зафер приехал к нам в гости, мама шепнула мне, что это – смотрины, и я не должна посрамить их с отцом. Партия завидная – доктор аль-Ахмади, по образованию юрист, был видным функционером Социалистической партии труда, состоящей из представителей либеральной интеллигенции, а также мелкой и средней буржуазии.

Зафер недавно овдовел, детей у его больной жены не было. В том случае, если бы он оставался вдовцом, все немалое состояние перешло бы к его племяннику, сыну сестры Захвы, давно похоронившей мужа. Я-то по молодости ещё не вникала в суть уже назревавшего внутрисемейного конфликта. Но родители всё понимали и чрезвычайно спешили. Захва, дурно воспитанная и скандальная, менее всего хотела, чтобы Зафер женился и заимел наследника. Попробовав отговорить брата от его намерения и не добившись своего, Захва принялась распространять обо мне самые гадкие слухи, на которые тогда мало кто обратил внимание.

Моя репутация была безупречна, а желание стать врачом вызывало всеобщее одобрение. Захву вызвали в суд и пригрозили суровым наказанием за лжесвидетельство. Она испугалась и на время замолчала. Правда, через несколько лет золовка вернула мне долг с процентами…

В тот день мои родители окончательно договорились с Зафером аль-Ахмади, который, насколько это позволяли правила приличия, любовался мною на протяжении всей трапезы. Потом отец отослал меня на женскую половину, где я долго сидела перед зеркалом, рассматривая своё великолепное убранство, выдержанное в любимых мною тогда розовых тонах.

Понимая, что самолюбование – великий грех, я всё же не сразу сняла и спрятала ажурные бусы из жемчуга цвета утренней зари, кольца и серьги, в которых тот же нежно-огненный жемчуг соседствовал с бриллиантами, и от того становился ещё прекраснее. Моё платье тоже было расшито жемчужными узорами. Камни при сотворении этого шедевра использовались самых различных оттенков, исключая разве что чёрные.

Зафер после писал поэмы о моих волосах и глазах, о моих руках и плечах, о моём стане и моей грации. И притом, добавлял он, ты ещё и умна, а это так редко сочетается с красотой! Он мечтал о том, что у нас будет много милых и смышлёных детишек, которые станут для него отрадой и надеждой после долгих лет борьбы и лишений. И я от всей души хотела стать верной, усердной женой, заботливой, ласковой матерью! Клянусь Аллахом, я хотела! Но оказалось, что по молодости и наивности я заблуждалась, выдавая желаемое за действительное.

Зафер уверял, что только такую мать для своих детей может желать образованный, либерально мыслящий и много испытавший человек. Он говорил, что искренне любит меня. Я же просто боялась, что в случае неудачи с этим сватовством меня могут выдать за куда более отсталого и сурового мужчину. И такая кандидатура имелась на примете у моего отца. Человек этот, скотовод, невероятно богатый и в такой же степени ортодоксальный, наотрез отказался после свадьбы отпускать меня учиться в Америку.

Таким образом, выбор остановили на Зафере аль-Ахмади. Рядом со скотоводом он выглядел просто ангелом. Он был страстным курильщиком, из сигарет предпочитал «Клеопатру», демонстрируя тем самым любовь ко всему египетскому. Доходило до того, что мы, ещё не поженившись, вместе курили кальян. Только я выбирала лёгкий табак, а он – крепкий. И после свадьбы мы заказывали в кафе кальяны с ароматом мёда, клубники, персиков. В те времена я не могла даже представить, во что превратится улыбчивый, открытый и ласковый господин, похожий на доброго дядюшку! Если бы знать…