Дарья Щедрина - Звездное озеро. Роман о любви

– Ну вот, значит одно ваше желание я уже угадал.

Да вы еще совсем ребенок, Настенька! Милый, трогательный ребенок…

Развалившись в уютном кресле перед пустым по случаю летнего тепла камином, гостья принялась за лакомство. Кресло напротив пустовало, но акустика комнаты была такова, что казалось, голос собеседника доносился из соседнего кресла, просто он был невидим глазу.

– Я бы хотела сразу вам сказать, Пересвет Олегович, – начала Настя серьезный разговор, отставив в сторону пустую вазочку из-под мороженого, – что мой отец честный человек. Он всегда держит слово и выполняет данные им обещания. Можете даже не сомневаться, он вернет вам долг.

– А я и не сомневаюсь! – ответил Голос. – И не сомневался никогда.

– Зачем же вы держите меня здесь как заложницу? – удивилась девушка.

– Анастасия, вы гостья, а не заложница!

– Значит я могу уйти из этого дома?!

– Конечно. В любой момент, когда вам будет угодно.

Странно… Зачем же тогда весь этот антураж таинственности, эта игра в прятки?…

– Даже прямо сейчас?…

– Даже прямо сейчас…

Но в голосе хозяина дома появились отчетливые нотки грусти и разочарования. Он не хотел, чтобы она уходила! Настя скинула балетки и подвернула под себя ноги, свернувшись в уютном, просторном кресле как котенок. Это новое обстоятельство озадачило ее. Ей вдруг расхотелось покидать этот странный дом, не разгадав всех его тайн.

– Ладно, вы хотели о чем-то со мной поговорить? – поинтересовалась она, настраиваясь на беседу.

– Я хотел бы узнать о вас побольше. Расскажите о себе, Настя, о своей семье, все что считаете нужным…

На минуту задумавшись, девушка протянула руку и оторвала крупную зеленовато-розовую виноградину от лежавшей в вазе ветки. Взгляд ее остановился и, казалось, погрузился в глубины прошлого, где жили ее воспоминания.

– Мне 20 лет, я студентка… Родилась я в самой замечательной семье на свете. Мои родители были лучшими родителями, самыми любящими, самыми заботливыми. Надо было видеть, как они смотрели друг на друга, как понимали друг друга с полуслова, с полу-жеста, чтобы понять, что такое настоящая любовь! А когда родились две мои старшие сестры, Мария и Виктория, получилась просто идеальная семья. Это была абсолютно гармоничная, равновесная система. Но природа не слишком любит равновесие, ей становится скучно, и тогда появляется что-то, что это равновесие и эту гармонию нарушает, испытывая систему на прочность и выживаемость.

Семейная идиллия продолжалась ровно до момента моего появления на свет. Маше было 7, а Вики 6 лет, когда в их жизнь, счастливую, спокойную и радостную, ворвался третий лишний, то есть я, заставив самим фактом своего существования делить родительскую любовь и внимание не на двоих, а на троих. Разница в возрасте 6—7 лет для детей – целая пропасть! Сестры меня ревновали к родителям, хотя те искренне старались не выделять кого-то одного. Если Маша вырастала из платья, новые платья покупали всем троим; если Вики становились малы туфельки, то все вместе шли в магазин за обновками. Но сестры все равно нашли, как обозначить свое первенство и превосходство. Все свои промахи, ошибки и неудачи они сваливали на меня. Кто сломал игрушку? Настя!.. Кто порвал занавеску? Настя!.. Кто не съел кашу? Настя! И возражать, отстаивая справедливость, было бессмысленно. Обе старшие сестры поддерживали друг друга, будто они были однояйцевыми близнецами.

Существует миф о том, что младшим в семье быть лучше всего: младших жалеют, их балуют, оберегают, им достается самый лакомый кусочек. Но это далеко не всегда правда. С точки зрения моих сестер, младший – это последний, тот, кто в конце очереди за всем хорошим, но первый за всем плохим. Как только закрывалась дверь в детскую комнату, я немедленно превращалась в осаждаемую крепость. И тогда мне щедро доставалось и пинков, и тумаков, и презрительных взглядов, и обидных прозвищ. Пользуясь преимуществом в физической силе, у меня отбирали игрушки, ставили кляксы в моих тетрадках, пачкали мою одежду. Но я почему-то не жаловалась родителям, предпочитая сопротивляться физически, наверное, боялась увидеть разочарование в их счастливых глазах, нарушить ту идеальную, гармоничную систему, что представляла собой наша семья для окружающих. А может просто не хотела показывать свою слабость. Слабых не любят, их презирают, особенно дети.

Девушка оборвала рассказ, задумавшись. Ей пришла в голову странная мысль, которой она тут же поделилась с собеседником: