Игорь Сотников - Все пишут книги на коленках

В общем, она, как видная девушка на выданье, к тому же на все имеющая виды, всегда дает вам шанс проявить себя и заслужить ее благосклонность. Что ж, муза решила слегка поиграть, но только по своим правилам в этом возникшем любовном треугольнике. А играть на чувствах она умеет, как не ей знать все их хитросплетения, к которым раз за разом она прикладывает свою руку. А что поделать, женское начало берет свое, вот и приходится ей для красоты заплетать косички, в качестве которых всегда выступают чувства, так красящие нашу жизнь. Вот она и тревожит сознание то одного, то другого, заглядывая к ним время от времени в разное время, чем вызывая ревностные чувства у обоих.

«А мне их нисколько не жалко, – заявляет эта злопамятная муза. – Они сами первые начали», – уже несколько меняя тон, оправдывается она, для которой все же их внимание приятно, особенно вон того, но кого, она не скажет, ведь и у неё могут быть свои девичьи секреты.

Наши же герои решили, что все старые их наработки надо пока отложить до возможных (что маловероятно) безмузых времен. Хмурый взгляд музы на эти слова тому подтвержденье. И так как новое дело для своей успешности требует всего нового, то было решено все начать с нуля.

– Я еще не знаю, что у нас получится, но в моих планах вывести наше АО на уровень золотого ИП, – высказал свои широко идущие планы Грег.

У Алекса же на этот счет было свое филигранное предложение.

– Знаешь, что я хочу предложить? – Молчание Грега подсказало ему, что он пока не знает, но очень хочет знать, и Алекс, воодушевленный этим, продолжил: – Нам нужна хорошая встряска.

– Не понял… – удивился Грег.

– Просто окинь нашу повседневную жизнь. Чем она замечательна, а? Да, и я скажу: только своей обыденностью и больше ничем. А мы с тобой разве не пришли к решению, которое, возможно, перевернет всю нашу жизнь, не оставив камня на камне от ее прежней серости? – разгорячился Алекс.

– Я начинаю тебя понимать! – воодушевленный Алексом, заявил Грег.

– Так вот, нам надо хорошенько встрясти себя, чтобы на смену нашему вялотекущему осознанию окружающего мира пришла полная энергии мысль, которая может даже иногда пойти в несознанку, – слегка путано выразил свою мысль Алекс.

– Я понял. Пока мы не изменим свое мышление, свой взгляд на мир, у нас мало что получится, – ответил Грег, который умел улавливать мысли Алекса и выражать их словами. Видимо, в таком качестве и должен был работать их тандем. Алекс был бы генератором идей, ему же, Грегу, предназначалась скромная роль облачать их в виде слов.

– Так когда пойдем? – спросил Алекс.

– Ну, сегодня понедельник. Значит, тогда в пятницу, – ответил Грег поняв Алекса с полуслова, а если бы не было такого взаимопонимания, то, пожалуй, и этого разговора бы и не было. Правда, так и осталась загадкой эта связь понедельника с пятницей, ведь, если, к примеру, сегодня был бы вторник, то тогда что, пятница не подошла бы? Ведь, как я понимаю, пятница, как последний рабочий день недели, так и был бы выбран на заклание. Но всё же в этом напоминательном действии есть свой какой-то глубинный смысл, обрекающий на забвение все другие рабочие дни, когда как тем дням, которым выпала честь называться уик-эндными, придется остаться в памяти так весело проводящих их людей.

Так что всему есть свои предпосылки, ну и вследствие их и свои посылки, которые и приведут нас в пятницу, ну а куда, я уж думаю, вам не надо объяснять, ведь вы, я уж надеюсь, тоже меня понимаете с полуслова, а если нет, тогда я не понимаю, почему ещё… Что, опять не поняли? Ну, тогда уже я не понимаю. Ну да ладно. Я всем рад.

Впрочем, работа Алекса и Грега не ограничивалась одним только рецензированием книг, также иногда им приходилось брать на себя работу редактора и в особых случаях править тексты вместе с заслуженными авторами произведений. Правда, не надо задаваться и бить себя в грудь, называя себя редактором, ведь главное – это прилагательное. Ведь если окинуть взором все издательство, то можно сделать вывод, что каждый из работающих здесь, через одного и есть какой-нибудь редактор: художественный, технический или, на худой конец (что есть многослойная метафора), главный. Так вот, конечный результат, то есть главный редактор, и считался здесь царем и богом, но эти слова были не применимы к нему, ввиду их ничтожности по сравнению с самим словом редактор, естественно, в его главной ипостаси.

Но не всё так просто и, наверное, нам было бы скучно, не существуй на этом белом свете тех, кто бы не считал, что места в первом ряду вами заняты не по праву и вам, пожалуй, надо бы слегка подвинуться на задний ряд. К этой значительной группе нескучных людей относилась вторая по численности, но первая по наглости когорта различных специалистов, считающих себя за о-го-го каких специалистов и даже имеющих дерзость называть главного редактора специалистом своего дела, что не может не вызвать справедливого гнева в рядах редакторского состава, считающего эти их заверения неприкрытым подхалимажем, целью которого является перетянуть на свою сторону защитника и опору всех редакторов издательства- главного редактора.