Анатолий Долженков - Охота на Беса. Парапсихологический детектив

– Не нагнетай. Обошлось ведь…

– В этот раз обошлось, а могло и не обойтись. Ну, чего, спрашивается, полез на верхотуру? Да ещё в проливной дождь. Нельзя было потерпеть до утра? И занимайся ремонтом при нормальной погоде. Так нет же…. Сколько лет живешь, а все как мальчишка.

Глава 2

Странный сон приснился ему этой ночью, сказочный. Вернее былинный. Будто лежит он на печи в бревенчатой покосившейся избе. Тридцать лет и три года без движения. Инвалид, калека несчастный. Отнялись ноги с самого детства. Цепко держит хворь, не отпускает. От бессилия и отчаяния стонет, стиснув зубы, судьбу проклиная свою горемычную. Скрипнула косая дверь, отвалившись вовнутрь, и вошли в избу трое старцев.

– Не подашь ли, Илюша, водицы студеной странникам, каликам перехожим, – высокий старик с крючковатым носом и окладистой платиновой бородой впился цепким взглядом в него, лежащего неподвижной колодой на печи.

«К кому это они обращаются? – удивился он. – В избе кроме меня и нет никого.

– Злые шутки вы, странники, шутите: тридцать лет я на печи сиднем сижу, встать не могу.

«Это я отвечаю. До чего забавно получается. По всему выходит, что Илья Муромец, тридцати трёх летний инвалид из глухой Российской глубинки под названием Карачарово, что не далеко от города Мурома, это я и есть. Что там опять говорит старик?»

– А ты приподнимись, Илюшенька. Разомни ноги затекшие, распрями плечи молодецкие, принеси-ка студёной воды.

«Понятно. Просит принести воду из колодца. Колодец недалеко от избы должен быть, но как же я доберусь до него калека параличом разбитый».

Старик настаивает. Сердится. Глазищи из-под мохнатых насупленных бровей сверкают, громы и молнии мечут. Пошёл на ватных негнущихся ногах, гонимый чужой волей и толкаемый неведомой силой. Один неуклюжий шаг, второй, третий. Уже лучше получается. Ударилась деревянная бадья о воду, напряглась верёвка, вынырнула из холодной глубины колодца, расплёскивая хрустальную воду. Поставил бадью перед старцем. Налил старик воды в ковшик, протянул ему.

– Попей, Илья. В этом ковше вода всех рек, всех озёр Руси-матушки.

Под пристальным взглядом старика жадно пьёт воду, расплёскивая её, ощущая с каждым глотком необычный прилив энергии, наполняющей каждую его клетку.

– Много ли чуешь в себе силушки?

– Много, странники. Кабы мне лопату, всю бы землю перекопал.

«Это точно. Теперь уж на вскапывание дачного участка, что всегда было проблемой, никого нанимать не придется».

– Выпей, Илья, остаточек. В том остаточке всей земли роса, с зелёных лугов, с высоких лесов, с хлебородных полей. Пей.

Выпил еще ковшик.

– А теперь много в тебе силушки?

– Ох, калики перехожие, столько во мне силы, что, кабы было в небесах, кольцо, ухватился бы я за него и всю землю перевернул.

Он проснулся от ощущения прилива необычайной силы и свежести. Не сдерживая юношескую энергию, бурлящую в сосудах, легко вскочил с дивана, шагая по комнате упругой походкой восемнадцатилетнего юноши. Сон продолжался наяву. Эх, были бы эти кольца, вспомнил он странный сон, пригнул бы он небеса к земле одним махом. Осмотрелся. Успокоился. Комната показалась ему крохотной, с ничтожно малым жизненным пространством. Жена тихо посапывала на кровати у окна, мерно тикали ходики, неумолимо отсчитывая секунды, прессуя их в минуты и часы. Как огромный кот, которого чешут за ухом, с заданной периодичностью урчал холодильник, содрогаясь перед каждым отключением кратковременной агонией. Ощущения наполнения тела энергией не оставляло. Казалось, он продолжает пить волшебную воду из колодца, и не может утолить жажду. Энергией наполнялась каждая клетка, каждая мышца трепетала, впитывая силу с жадностью разряженного аккумулятора. Ощущения эйфории, необъяснимого физиологического комфорта, слились в единый трепетный порыв жажды наполнения.

Где скрывался источник волшебной энергии, какими неведомыми потоками проникала она вовнутрь, он не знал, да и знать не желал, всецело отдавшись всепоглощающему чувству насыщения волшебным эликсиром. Энергия наполнила его всего полностью и уже хлестала через край. Он с тревогой уловил первые симптомы пресыщения. Передозировка. Ну, конечно же, каждый сосуд ограничен своими объёмами. Не составляет исключения и его тело. Эйфория поглощения сменилась неприятными симптомами переполнения, вызванного нарушением принципа гармонии между притоком энергии и выведением её в пользу притока. Давление нарастало, грозясь разорвать тело изнутри. Кровь ударялась о стенки сосудов с энергией молота падающего на наковальню, отдаваясь нестерпимой ломящей болью в висках. Теряя сознание, он рухнул на пол. Изуродованные судорогой пальцы сжимали какой-то мягкий, теплый предмет, случайно подвернувшийся под руку. Сдавленный визг, сменившийся злобным рычанием – последние звуки, услышанные им наяву.