– Да если бы только брат. Я подозреваю, что были ещё и другие.
– Кто другие? – обалдел Иван Петрович.
– Она работала продавщицей в магазине, колбасу продавала. А там очень много покупателей постоянных было. Мне доброжелатели сообщали, что она за деньги спит с некоторыми.
– То есть она знакомилась с мужчинами, продавая колбасу, а потом спала с ними за деньги? Это Вы хотите сказать? Но когда бы она успевала? Ведь дома её уже поджидал Ваш брат?
– Успевала, успевала. Она очень хитрая была. Она деньги любила. И ей всё мало было. Я её кормил, я ей – всё. А она вон как со мной.
– Случай катастрофический и тупиковый, судя по клиенту, – подумал Иван Петрович. Но вслух произнёс:
– Пожалуй, на сегодня мы с Вами закончим. Попробуйте примириться с произошедшим. И на досуге подумайте, что, по Вашему мнению, смогло бы Вам помочь её забыть? А в следующий раз мы разберём все возможные варианты и наметим план действий. Хорошо?
– Да, спасибо, до свидания. Я подумаю, – ответил мужчина.
– До свидания, – как можно более вежливо проговорил Иван Петрович. У него была такая странная особенность: когда он сильно раздражался, или же впадал в бешенство, голос его становился более тихим, мягким, вкрадчивым, и превращался почти в шёпот.
Дверь за мужчиной закрылась, и Иван Петрович остался в одиночестве. Это был последний клиент на сегодня. «Напиться, что ли?» – рассудил он, – «Всё же пятница. А что ещё делать? Пожалуй, напьюсь.»
Иван Петрович поднялся этажом выше, к своему другу – проктологу Сергею Геннадьевичу.
– Пойдем, может, в заведение на Житной? Как думаешь? – спросил Иван.
– Конечно пойдём, я не против. Я сегодня не за рулём, – ответил Сергей Геннадьевич.
– И я тоже. Тогда жду внизу? – уточнил Иван Петрович.
– Через пять минут буду.
Иван задумчиво любовался моросящим осенним дождём через огромное окно в холле больницы. Смотреть на него можно было почти бесконечно, как на огонь, с той разницей, что огонь обычно способствовал умиротворению. А дождь, особенно осенью, заставлял поволноваться, лишал такого трудноуловимого состояния покоя.
Ивану Петровичу было сорок два. Но выглядел он удивительно молодо и свежо, возможно, по причине своей худобы, всегда «скрадывающей» годы. А может быть, благодяря доброму и незлобливому характеру, который служил хорошим щитом от возрастных морщин. Роста он был намного выше среднего, имел пшеничного цвета волосы, которые при определённом освещении можно было назвать скорее рыжими, и редкого, слишком светлого оттенка голубые глаза. Его лицо было красиво от природы, и с годами эта красота стала более изысканной и утончённой вследствие выгодного влияния внутренних духовных факторов. Но явно выдающаяся внешность была подёрнута тенью печали, лежащей на всём его облике.
– На метро поедем? – спросил подходящий Сергей.
– Да, давай на метро. Так быстрее. До Октябрьской, а там буквально два шага пешком. А такси будем сейчас часа полтора ждать, если дождёмся. Причем, в отличие от тебя, я люблю и метро, и ходить пешком.
– Ну ты крут, что я могу сказать, – засмеялся Сергей, и на душе у Ивана как-то потеплело.
Сергей был единственным верным другом. И не то чтобы Иван ценил в нём только мужскую дружбу, хотя это тоже очень важно. Его не меньше восхищал интеллект Сергея, благодаря которому с ним можно было чувствовать себя комфортно, а не как Гулливер в стране умственных лилипутов. Интеллект не всегда зависел от богатства, и не всегда от возраста. Это было или дано, или не дано изначальным воспитанием и «средой обитания». Если интеллект отсутствовал, то, при желании, наверное, можно набраться чисто энциклопедических знаний, увеличивая количество употребляемых и понимаемых слов разгадыванием кроссвордов. Но это был бы «суррогатный продукт» – винегрет из бессистемных понятий и фраз. Иван считал, что интеллект сопряжён скорее всего с харизмой и, может быть, даже зависит от внешности. Так как карлик или урод тратит недюжинное количество сил на утверждение собственного «я», а у красивого человека остаётся больше времени и благожелательности для всепознания. Внешностью Сергей Геннадьевич тоже не был обделён. Высокий, поджарый, с густыми чёрными волосами и зелёными глазами, он очень нравился женщинам. Поэтому в юности он всё время находился в утомительном состоянии перемен, проживая свою жизнь среди баталий и женской борьбы за его тело. В прошлом у него осталось две семьи, которым он помогал материально, как мог. Но без фанатизма и надрывного желания что-то кому-то доказать. В данный момент у Сергея наступил умиротворённый, или даже ленивый период жизни, и он уже ни за кем не охотился, а просто плыл по течению и спокойно смотрел по сторонам.
Читать дальше