Марина Соу - Волшебная скалочка. Рассказы участников курса писательского мастерства

– Митяй! Читай! Ох, не выдержу! Чего там?!

Митяй присел на скамью возле двери, снял шапку:

– Жарко у вас, баба Фрося!

– Читай, ирод! – взвизгнула баба.

– Ладно-ладно, спокойно.

Почтальон развернул первую телеграмму: «Заболели приедем шестого поздравляем Иван». Вторая гласила: «Работаем ждите четвёртого новым годом Степан». А в третьей значилось: «Дали путевку санаторий отказаться невозможно будем шестого поздравляем Катя».

Дед Фёдор вздохнул, погладил рубаху в области сердца. Взял телеграммы у почтальона, невидящим взглядом пробежал по строчкам. Баба Фрося притихла, краешком передника утёрла навернувшиеся слёзы. За последние сорок с лишним лет этот Новый год – первый – без детей и внуков в их большом доме.

Митяй озадаченно смотрел на стариков:

– Вы чего раскисли? Ну, все живы же. Вон, Стёпка уже четвёртого будет со своим балаганом… Баб Фрося, дед Фёдор, ну вы это…

– Митяй, холодец хочешь? – спросил вдруг Фёдор.

– Ага, – почтальон начал расстегивать пуговицы тулупа, думая, что его приглашают завтракать. – Правда, мне ещё к Игнатьевым и Власенкам надо…

– Да я тебе с собой дам, – Фёдор вышел в сени и через пару минут вернулся с сумкой, в которую аккуратно составил две внушительные плошки с холодцом. – Нам с Синьей одним не съесть всего, что наготовили…

Фрося всплеснула руками:

– Батюшки! А как же пирог? Я ж его вчера испекла ввечеру!

Митяй быстро застегнулся:

– Спасибо вам, хозяева, но я пойду. Пирог вы кому другому предложите, я один тоже лопнуть не должон! – потом, нахлобучив шапку, добавил, – Ну… Ежели только малюсенький кусочек…

Почтальон ушёл, а дед Фёдор опустился на скамью возле дверей, взял телеграммы. Перечитал, едва шевеля губами, посмотрел вокруг.

В избе было тихо и по-новогоднему уютно: наряженная большая ёлка, окружённая подарками, яркое полотенчико в красном углу с иконами, диваны украшены накрахмаленными вязаными салфеточками…

Фрося встала у стола:

– Дед, ну, пельмени-то не пропадут. Давай уж лепить, наморозим. Дети рады будут…

Фёдор вздохнул:

– Ну да. Лепить…

– И вот ведь ты понял? – Фрося шустро раскатала первый пласт теста, из которого стаканом вырезала кружочки, – приедут-то четвёртого и шестого. Аккурат к Рождеству. Значит, всё хорошо будет!

– Мгм, – невнятно отозвался Фёдор, воткнув пару маленьких ложек в кастрюльку с фаршем.

– Интересно, кто там у Ивана заболел, – болтала баба, – неужто Ксюня? Да ну, написал же: «Заболели». Значит, Ирина тоже, наверное… Ох, спаси Господи…

Фрося белой от муки рукой перекрестилась, прошептала быстренько молитву.

– А ты помнишь, Федь, как однажды Катюша на Новый год заболела?

Дед молча кивнул, заворачивая начинку в кружок из теста.

– Я тогда подумала: не будет нам никакой новогодней ночи, а она-то смогла с нами в 12 часов посидеть…

– Синь, а помнишь, как Степан под Новый год притащил из лесу белку? – теперь Фёдор едва заметно улыбнулся, – и как мы возле этой белки возились, чуть не проворонили бой курантов?

Фрося хихикнула:

– Ага, белка-то тоже не будь дура: то ем, сё не ем. Бегала по избе, как оглашенная.

– Да уж, – Фёдор качнул головой, – а помнишь, Ваня в четыре года из дома ушёл? Надумал, что раз Степан родился, мы теперь его любить перестанем.

Баба Фрося охнула: тревога тех лет вновь нахлынула на неё.

– Ой, Федь, я ведь тогда чуть ума не лишилась…

– Да, помню, – усмехнулся дед, – как ты по огородам бегала, как всю деревню на уши поставила. Как мужики тогда в лес пошли…

– Да, спасибо, Господи, – Фрося опять перекрестилась, – нашли Ванюшку…

– А вот одну пропажу так и не нашли… – нахмурился дед.

– Батюшки! – всплеснула руками Фрося. – Это ты опять о кольце?

– Не могу забыть, и всё тут.

Фёдор поджал губы и взял доску, заполненную пельменями. Вынес её в сени, а когда вернулся, продолжил:

– Я ведь его выбирал чуть ли не неделю. А деньги копил сколько?! Эх… Помолвочное, с огранённым сапфиром – под твои синие глаза…

Фрося смущённо помолчала.

– Красивое было кольцо, да… Ну, не виновата я, что оно с руки тогда соскользнуло…

– «Не виноватая»… – передразнил дед, – видел я, как ты в тот день, когда оно пропало, с соседским квартирантом возле забора миловалась!

Дед хрястнул ложкой по кастрюле с фаршем.

– Миловалась? – бабка упёрла руки в бока. – Ты вообще в своём уме, Федь? У меня детей трое в доме, свекровь глаз не сводит, всё ли я правильно делаю, а ты… Миловалась?