Гумер Каримов - С любовью к Чечне

Безоблачно, солнечно и синева тут наверху – до рези в глазах.

Из-за шума двигателей, а мы сидим с ними рядом, они встроены в корпус, как уши у Чебурашки, всё звучит приглушенней, и поэтому надо постоянно сглатывать, чтобы что-то услышать.

С парнями, что сидят за мной, мы учились на философском факультете. Жизнь разбросала нас по свету. Муса в Чечне из-за войны хлебнул всякого. А те парни, что сидят в креслах позади меня, далеко не «дураки». Юра Бойцов, самый младший из нас, преподает философию в Академии живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина в Санкт-Петербурге, он доцент, кандидат наук. Готовится к защите докторской. У него, между прочим, одиннадцать детей. И только двое из них – его собственные. Однако это другая история.

А Женя Елизаров вообще умница! Он защитился как экономист, работает в солидном институте, руководит лабораторией. А те две книги, что издал, вообще никто написать не смог бы. Одна из них – «Философия кошки», другая – «Античный город», и я даже написал к ней короткое послесловие, чем неимоверно горжусь.

В отличие от моих друзей, не изменивших основной профессии, я стал человеком «что-то там пишущим», может быть, поэтому они как нормальные люди спокойно читают газеты, а мне положено терзать прихваченную из дома общую тетрадку (хотел взять ноутбук, но жена подняла на смех, сказав, что это выпендрёж).

Тут, в небе, я вновь вспомнил Гамзата Цадасу: «Не говори сто, если знаешь одно. Скажи одно, когда знаешь сто».

Жена будет ругаться, что повторяюсь, но почему не повторить лишний раз мудрые мысли? Как там дальше-то? «Обо всём могут рассказать только все. А ты расскажи о своём, тогда и получится всё. Каждый построил только свой дом, а в результате получился аул. Каждый вспахал только свое поле, а в результате вспаханной оказалась вся земля».

Летел и мысленно упражнялся в придумывании афоризмов: «Обо всём может знать только Аллах, да и то, если периодически скачивает информацию по Интернету». (Муса рассмеётся, когда я ему это скажу).

Я тоже мог бы говорить о Мусе сто, но сейчас скажу одно: я потерял его 30 лет назад. Последний раз виделся с ним в Башкирии у себя на Родине. И вновь обрёл своего друга в декабре прошлого года, когда мне исполнилось 60…

Муса, его народ, его земля хлебнули горя. Здесь на небесах, по соседству с Аллахом, я попросил его, чтобы он не позволил повториться такому никогда.

Итак, мы потихонечку летели на юбилей нашего друга и знали, что в эти минуты где-то в небе летит самолёт из Вологды с нашим однокашником Володей Асташовым. И его я потерял тридцать лет назад, а он с Мусой на моей родине, в Башкирии много лет проработал в Уфимском нефтяном институте. Они-то никогда не теряли друг друга.

Из самолёта хорошо видно землю, правда, попадаются кучевые облака, отбрасывающие на неё довольно внушительные тени.

Когда внизу появилось широкое водное пространство, Женька сказал, что это устье Дона.

И вот обозначились разбросанные там и тут, хорошо просматриваемые сверху знаменитые пять гор-лакколитов – Бештау (Пятиглавая гора), «лермонтовский» Машук, Железная…

Смотрел в иллюминатор, а в памяти вставал образ 26-летнего юноши, отчаянного сорвиголовы, гениального от Бога и, как говорят некоторые его современники, довольно «несносного» по характеру. Здесь, на Кавказе, он просто «достал» своего сослуживца, и выстрел, прозвучавший у подножья горы Машук 15(27) июля 1841 года, оборвал жизнь гениального поэта…

А ещё вспомнил, что перед самым отъездом, работая над повестью о Пушкине и Натали, читал одно из его писем к брату Льву: «… жалею, что не всходил со мною на острый верх пятихолмного Бешту, Машука, Железной горы, Каменной и Змеиной…»

И чувствовал, что Пушкина в этих краях ещё не раз вспомню…

Потом, по возвращении, я перечту «Путевые заметки» Александра Грибоедова: «…Верхи снежных гор иногда просвечивают из-за туч; цвет их светло-облачный, перемешанный с лазурью. Быстрина Терека, переправа, караван ждёт долго. Кусты. Убитый в виду главнокомандующего (конечно – А. П. Ермолова – Г.К.)… Приближаемся к ландшафту: верхи в снегу, но ещё не снежные горы, которые скрыты; слои, кустарники, вышины…». Заметка датирована 13 октября 1818. А я лечу в 2008-м. Двести десять лет спустя…