Дмитрий Красавин: Прости меня, незнакомка. Рассказы и зарисовки

Положение спасли два паренька индийца. Один взметнулся вверх по наклонной балке, осторожно взял Ямини под мышки и, свесившись головой вниз, протянул ее вниз своему напарнику. Тот подхватил и бережно поставил девочку перед Наташей.

– Нтаса… – произнесла Ямини, с восхищением и мольбой глядя в глаза своего кумира.

Наташа нагнулась, крепко обняла девочку, прижалась щекой к ее щеке. Потом, выпрямившись, погладила по темным волосам и протянула ей обе руки.

Ямини с восторгом вложила в них свои маленькие ладошки. Слезы моментально высохли, лицо засияло улыбкой.

Взявшись крепко за руки, кружась и раскачиваясь в такт музыке, они смешались с разноцветной толпой танцующих и поющих индусов.

До отправления поезда оставались считанные минуты. Понкин быстрыми шагами пересек по диагонали привокзальную площадь, взбежал по лесенке на перрон, на секунду остановился перед мусорной урной, сделал пару быстрых затяжек, поперхнулся дымом и уже собирался швырнуть недокуренную сигарету в урну, как вдруг услышал:

– Не торопись, касатик, оставь покурить.

Тотчас вслед за голосом откуда-то из толпы отъезжающих материализовалась невысокого роста, но весьма пышнотелая цыганка.

Понкин сделал ей шаг навстречу и протянул окурок.

– Спасибо, дорогой, – гортанно поблагодарила женщина, поднося чинарик к губам. – Ты такой добрый. Доброта в наше время редкостью стала. Давай я тебе бесплатно погадаю. Век благодарить цыганку будешь…

– Некогда, некогда… На поезд опаздываю, – заторопился Понкин, норовя проскользнуть мимо непрошенной благодетельницы.

– Какое «опаздываю», касатик, разуй глаза: еще двадцать минут до отхода, а ты почти перед вагоном стоишь.

Понкин поднял голову вверх, обернулся в сторону висящих у входа на перрон часов.

Они показывали без пятнадцати одиннадцать. До отхода поезда, действительно, оставалось двадцать минут.

«Чертовщина какая-то», – подумал он, но потом сообразил, что, скорее всего, в троллейбусе, когда смотрел на часы, перепутал минутную стрелку с часовой. Такое и раньше с ним случалось.

– Давай, касатик, ручку. Все, что было, все, что будет, – ничего не утаю, – теребила его гадалка за рукав плаща.

– Не верю я гаданиям. Не верю, – Понкин потянул руку к себе, стараясь освободиться от прилипчивой женщины, но та послушно, вслед за рукой, потянулась к Понкину, встала вплотную, почти упираясь в него своим огромным животом и запричитала:

– Ой ли «не верю», ой ли «не верю»…

– Не верю, и все тут, – оборвал Понкин ее причитания.

– Что-ж, насильно милой не будешь, – меняя тон, уступила ему цыганка и, сделав страдальческое лицо, попросила: – Дай ребеночку две копейки по телефону позвонить. У его сестры жар, совсем девочке плохо, врача вызывать надо.

Невесть откуда рядом с ними вдруг материализовался чумазый пацаненок в рваных на босу ногу сандалиях и, хлюпая носом, просительно вытянул ладонь.

Понкин раздраженно достал портмоне (Ох, не надо было ему этого делать!), порывшись, нашел две копейки и протянул их мальчишке.

Пацаненок так же внезапно, как появился, так же и пропал с зажатой в кулак двушкой – будто языком его слизали.

– Вот спасибо, касатик, вот спасибо. Ах, какие у тебя интересные линии! – затараторила гадалка, перехватывая руку Понкина. – Судьба тебя, касатик, ждет необычная!

Он легонько попытался высвободить ладонь, но цыганка мягко удержала ее и заговорила еще быстрее:

– Что ты, что ты! Никак боишься чего – не надо мне твоих денег, бесплатно гадаю. Ах, вижу: поманит тебя скоро за собой женщина неземной красоты. Коль откликнешься, то все, о чем мечтать будешь, получишь сполна. Богатым станешь…

– Да уж куда мне…

– Что ты, касатик, разве тот богат, у кого деньги? Богат тот, кому желать больше нечего…

– Я опаздываю на поезд…

– А женщина будет такая, что другой не сыскать. Даже и смотреть после нее на других не захочешь. Все с ней забудешь и все иметь будешь сполна. Не будет у тебя ни суеты, ни забот, ни страданий…

Понкин снова попытался высвободить руку.

– Все, касатик, пару слов только еще и скажу, – успокоила его гадалка, – положи на ладонь бумажку, чтобы закрепить сказанное.

Порывшись в карманах брюк, Понкин протянул ей затерявшийся в складках ткани трамвайный билет.

– Нет, нет. Для гадания нужна денежка. Только для гадания.

Он в досаде снова открыл портмоне и достал из него рубль.