Людмила Шилова - Я придумала любовь. Роман

– Ты надолго уедешь?

– Не знаю, не от меня всё зависит. Сам понимаешь – выборы. Сейчас самое напряжённое время… Да, обслугу тоже не выпускай – никакой утечки информации.

– Всё я понимаю, дорогой. Я уже начинаю скучать.

– Потерпи, милый. Две-три недели и мы опять будем вместе. Я пока тебе другую квартиру присмотрю. Ты где хочешь?

– Лучше в том же районе, я к нему уже привык.

– Хорошо, постараюсь. Пойдем спать, я устал.

– А ты пойдешь со мной в душ?

– Конечно, проказник!

Они с жаром поцеловались.

Девушка с тапками в руках на цыпочках вернулась в свою комнату. Когда она закрыла за собой дверь, начала нервно смеяться.

– Ой, мамочки! Чтоб так попасть, надо постараться!

Лида внезапно вспомнила, что как-то Андрей пожал ей руку при встрече, рука была влажная и очень слабая. Она ещё тогда этому удивилась. А когда летели, он вообще с трудом держался на ногах. Он серьёзно болен, вот почему такая спешка. А папашка гомик! Надо было так попасть! Она мучительно стала вспоминать, при каких болезнях бывает такая слабость – туберкулёз, гепатит, лучевая болезнь. Хрен редьки не слаще. А ей ещё рожать от больного. За что всё это? Надо что-то делать. Бежать надо! Бежать! Бежать!

Она не заметила, как заснула. Увидела странный сон —

«Мелькали разные картинки, одна неприятней и страшней другой. За ней гонялся свекор в белом халате, толкая перед собой каталку…. Люди без лиц преследовали её. Руки без людей тянулись из неоткуда. Бледный Андрей был похож на привидение – весь прозрачный, как серый дым, он был закован в кандалы. Он преследовал Лиду, гремя цепями и подвывая, как вьюга в зимнюю ночь… От этой бесконечной погони у неё подкашивались ноги… Она в свадебном платье бежала в отчаянии, лицо искажено от ужаса. Страх, страх, страх! Её босые ноги были в крови. На крик не было сил… И вдруг в этом ужасном сне появился Назаров. Спокойный. Уверенный в себе. Надёжный. Лида добежала до него и спряталась за его спину, тяжело дыша. Ужас клубился где-то рядом, как грозовая туча. Но её страх прошёл. Осталась усталость. Такая тяжёлая, что она не могла и пальцем пошевелить, была не в силах даже веки поднять».

Увезли её в клинику накануне процедуры подсадки. Андрей она так и не видела. На ночь свекор уехал домой. Она осталась одна. Если не считать охранника за дверью.

В одиннадцать вечера в её палату неслышно вошел пожилой доктор Леон Самуилович. Девушка лежала на кровати, свернувшись калачиком и отвернувшись к стене.

– Не спите, Лидия Алексеевна?

– А? Нет. Не до сна мне.

– Пройдемте со мной.

Девушка прошла за доктором мимо здорового охранника. Тот направился вслед за девушкой. Доктор оглянулся:

– В чём дело? На процедуры тоже будете с ней ходить? Сидите здесь, через полчаса она вернётся.

– Но…

– Будете мешать мне работать, выгоню.

Охранник нерешительно потоптался и сел на стул.

В клинике тихо, гулко раздавались шаги по коридору. Доктор открыл дверь ординаторской, пропустил девушку вперёд, осмотрел коридор и запер за собой дверь на ключ.

Сел в кресло у стола. Девушка примостилась на кушетке. В глазах немой вопрос.

– Что, милая, рассказывай, как ты сумела вляпаться в эту историю? Я здесь уже несколько лет работаю, навидался всякого, но о такой ситуации, даже и подумать не мог. Как ты согласилась на эту аферу?

– А меня кто спрашивал? Привезли, посадили в клетку… Ой! А Вы как про наши дела догадались?

– Что тут непонятного? Ты вся испуганная. По документам проходит мужем Андрей Аркадьевич Выхлопцев, 26 лет, а анализы сдает этот голубой старпёр.

– И об этом знаете? А я вот с ними в одном доме несколько дней прожила и то не могла понять. Случайно увидела…

– Милая моя, не забывай, где мы находимся. Я этих голубков за семь лет столько насмотрелся, до оскомины. Я сначала подумал, что эта парочка хотят для себя родить ребенка – здесь такое иногда бывает. Но ты не очень похожа на проходимку, что может продать собственное дитя – значит здесь что-то другое. А сегодня, вернее уже вчера ночью, ко мне домой явился неожиданный гость и кое-что принес посмотреть. Это многое прояснило, но вопросов стало еще больше. Иди, сядь вот здесь, возьми наушники, посмотри запись, а я пока выйду ненадолго. Потом договорим…

Он достал из своего дипломата диск, вставил в компьютер. Сам сгрёб со стола несколько листков бумаги и вышел из кабинета, закрыв дверь на ключ.

Лида пересела за его стол, надела наушники. На экране монитора появился бледный, измождённый Андрей. Он сидел на краю кровати за столом. Облизал пересохшие губы и начал говорить. Во время разговора он постоянно делал паузы, вздыхал, отпивал из бокала – видно, что ему было очень трудно говорить. Он был болен и слаб: