Шарлотт Марешаль - О парике, павлине и загадочном документе. Или Невероятные приключения парижанки Франсуазы Бонне

Тем не менее, манекен в гардеробной был, но он был сдвинут в угол комнаты и оказался, если можно так выразиться, совершенно голым. Правда, когда я подошла ближе, оказалось, что не совсем. На шее висела крошечная сумочка-клатч, из тех, с которыми ходят на премьеру в оперу или на ужин в посольство. Ни в опере, ни на торжественных мероприятиях уровня посольств Бриссары никогда не бывали, но клатч у Брижит всё-таки имелся. Да и у кого его нет, положа руку на сердце. Я открыла сумочку. Внутри оказался сложенный пополам лист бумаги. Я развернула его. Удивительно. Это было письмо и обращено оно было ко мне! Вернее, не совсем письмо, просто записка: «Франсуаза, встречаемся в нашем обычном месте в субботу. Приходи одна». Почерк Брижит, но какой-то неровный. Хотя вообще-то содержание письма было совершенно ясным, речь шла о кафе «Бернадотт», где мы частенько вместе обедали или просто заходили выпить по чашечке кофе. Не совсем ясны были две вещи: во-первых, о какой субботе шла речь, а во-вторых, почему записка в мой адрес попала мне на глаза таким странным способом. Я перевернула письмо, но на обратной стороне ничего не было. Единственным разумным объяснением происходящего могло быть то, что Брижит знала , что я проникну к ней в квартиру и не смогу не заметить нетипичного состояния её любимого манекена! Хотя, пришла мне в голову дикая мысль, Брижит, преследуемая таинственными злодеями, вполне могла напихать такие записки во все углы своей квартиры, лишь бы кто-нибудь когда-нибудь их смог найти, случайно вспомнив про ключ за перилами. Я бы скорее сложила записку самолетиком и выпустила в открытое окно, во всяком случае, практического смысла в таком расчёте ничуть не меньше, чем в записке Брижит. Но тем не менее она дошла до адресата, то есть до меня, и значит, затея моей подруги удалась.

Я ещё раз перечитала записку и вдруг поняла, что сегодня именно суббота! Но тогда… Почему бы и нет? Если Брижит там, то нужно скорее бежать в «Бернадотт», чтобы наконец прояснить всё происходящее.

Я вышла из кабинета, машинально оглядывая обстановку, в которой, на мой взгляд, все оставалось как в прежние, довольно скучные времена, и вышла из квартиры. Подумав немного, решила закрыть дверь на ключ и положить ключ на его обычное место – в конце концов, я не единственная подруга Брижит, и кто знает, какие ещё записки – и кому – она оставила в своём покинутом доме. Выйдя на улицу, я направилась к месту нашей с Брижит встречи.

Кафе «Бернадотт» было не из тех, что гудят целыми днями как пчелиный улей, и не из тех, в которых ежедневно обедает и ужинает строго определённый и весьма ограниченный круг посетителей. «Бернадотт» отличалось толерантностью и к иностранным туристам, смущённо озиравшимся при входе и коверкавшим французские слова, и к большим молодёжным тусовкам, которые время от времени оседали здесь на целый вечер, шумели и заказывали больше вина, чем еды. При этом завсегдатаев тут было немало, и мы с Брижит, а также с Марком и ещё двумя-тремя нашими друзьями, конечно, могли смело отнести себя к их числу.

Сейчас в кафе было немного посетителей. Брижит среди них не оказалось, зато здесь был хозяин заведения, мсье Бернар, невысокий седой француз лет семидесяти, который видел ещё «тот» Париж и прилежно сохранял его традиции в своём кафе. Здороваясь с мсье Бернаром, я увидела, что он как-то неестественно вытягивает шею и косится на дверь во внутренние помещения. Не знай я мсье Бернара тысячу лет, я бы предположила у него определённые проблемы со здоровьем, или, скажем, дурные привычки, но в этом случае сомневаться не приходилось. Мсье Бернар хотел мне что-то сообщить, и для этого требовалось пройти на кухню. Так я и сделала.

Мсье Бернар вошёл через полминуты, вытирая пот со лба. Это был типичный для своего рода занятий пожилой парижанин, любитель поговорить, развлечь двумя-тремя шутками застенчивых туристок, обсудить с завсегдатаями его заведения чемпионат по футболу, перспективы единой валюты и планы на будущее. Но сейчас он был взволнован.

– Мадемуазель Франсуаза, – сказал он мне шёпотом (странно, но в этот день шёпот звучал как раскаты грома – почему люди не понимают, что для конспирации всегда лучше разговаривать монотонным скучным голосом, который не привлекает постороннего внимания?), – у меня новости от мадам Брижит.