Анна Манна - Срывы в постмодерн. Повести

– Мне кажется, наш визит не похож на дружеский. Вот нисколько не удивлюсь, если мы давно уже пленники, – сказала она и слегка пнула каменную стену своей ножкой в белой лаковой туфельке. В ответ на это погасли фонарики.

– Вся эта женская логика так далека от средневековой романтики, – думал Сэмюэл, пытаясь отыскать в походной сумке огниво, – не лучше ли было в таком случае путешествовать вдвоем с моим старым добрым другом Карфагеном, а не слушать все эти безосновательные упрёки.

Когда огонь был извлечён, и Карфаген запалил факел, всем ничего не оставалось делать, как сидеть и недовольно смотреть друг на друга с контрастно оттенёнными лицами. Сэмюэл решил отвлечься и изобрести что-нибудь полезное из подручных средств. Скоро ореховый металлоискатель был готов, и с его помощью наши герои добрались, наконец до зала, двери которого были открыты, и от туда доносилась органная музыка. Они вошли в тёмное помещение, кое-где оживляемое свечами, и увидели круглый стол, за которым сидел… в лучшем случае какой-то замшелый господин, но скорее всего мумия. В руках господин держал гнилую палку. Его осанка не оставляла сомнений, что этот некогда доблестный держатель копья был мёртв.

– Кажется, мы опоздали… Не хорошо-с… – нарушив общие мрачные мысли, произнес Карфаген.

Миранда стала активно озираться и пытаться рассмотреть карты и пергаменты, висевшие по стенам: западное полушарие земли… правое полушарие головного мозга… акупунктура собаки Павлова…

Наконец, она посмотрела направо откуда доносилась музыка. В углу зала кто-то играл на органе. Тёмная фигура зловеще трепыхалась над инструментом в пламенном движении свечей.

– Мне страшно, – прошептала Миранда и взяла капитана за руку.

– Скажи, что ты хочешь домой. Умоляю, скажи, что ты хочешь домой, – бормотал Карфаген.

Но как она может сказать, что хочет домой, если сам Сэмюэл Ле Гранд держит её за руку! Может это как раз тот момент, когда можно прижаться к нему и дать почувствовать удары своего сердца. Но капитан вдруг отстранился и во всех своих дальнейших действиях был словно неадекватен. Он сел за стол рядом с мумией, взял в руки какие-то карточки и стал перебирать их, уставившись при этом куда-то в темноту. Вскоре музыка прекратилась, а исполнитель подошёл к столу. Теперь его можно было хорошо разглядеть. Это был он – Железный рыцарь: кованные потемневшие доспехи, шлем с закрытым забралом и чёрный атласный плащ. Он сел за стол напротив капитана и они стали говорить, не обращая никакого внимания на остальных. Их речи были полны той возвышенной учёности, которая достигая некоторого придела понимания…

– Может не в тему, конечно, но я хотела спросить…, – начала Миранда. – Вот этот господин справа, он что у… Т.е. я лучше спрошу, а что удобно играть на органе в столь негигроскопичном снаряжении? Может хоть головной убор снимите здесь дама, всё-таки…

Рыцарь грозно зарычал и двинул железной ногой каменную вазу на полу. Попугай от страха взлетел к потолку, а Миранда попятилась к стене и упершись в неё, оглянулась: там была карта звёздного неба.

– Какое же это созвездие? – снова подумала она, – хотя, какое бы не было!

И вдруг решительно подошла к столу, вытащила из руки усопшего господина гнилую палку и что было силы ударила ею по голове Железного рыцаря. Шлем свалился с его плеч, головы под ним не было.

Раздался звонок.

– Это твоё созвездие? Наверное, я не должна его знать… – Миранда оторвала взгляд от звёзд и повернула голову в сторону Сэмюэла, который сидел возле неё на прохладной траве.

– Почему у тебя звонит телефон? Сейчас XVII век, – ответил он и исчез.

– Я просто задумалась… Скоро полдень.

Суд был назначен на полдень. В зале столько народу и рояль… Подумать страшно: именитые бароны и адмиралы с плохо скрываемыми лицами санитаров, принципиальные гувернантки с театральными биноклями в руках, в целом положительная бригада маляров,… но каких-то явно посторонних людей лучше было бы удалить, а то голова не вмещает, но без особой надежды. Покиньте, пожалуйста, голову!

И этот душный запах… бумаги и деревянных скамей с тёмно-коричневым лаком и что-то совсем приторное на бархатных коралловых портьерах… Снова раздался звонок, и в зал влетел судья. Им оказался мистер Карфаген: все так и знали, что он вёл двойную жизнь. Присутствующие сразу засуетились и стали поправлять элементы.

– Сию же минуту! – вопил Карфаген, – начинаем!