Наталья Куприянова - Happy slapping

На одной из остановок в вагон буквально влетела группа то ли обкуренных, то ли подвыпивших подростков. А заподозрили их в приёме допинга по причине неадекватного поведения, благодаря которому молодые люди сразу же привлекли к себе всеобщее внимание. Громкий смех без повода и глупые реплики, сказанные на весь трамвай, заводили их ещё больше. Создавалось впечатление, что школьников просто распирает от гордости. То ли возрастом своим гордились, то ли отсутствием даже намёка на воспитание? Немногочисленные пассажиры бросали на чересчур весёлую компанию недовольные взгляды, некоторые даже возмущались (не слишком громко), но это не действовало. Какое дело неугомонным подросткам до остальных?

Кондуктор, предугадывая события благодаря житейскому опыту, неохотно встала и подошла, соблюдая дистанцию. Судя по её виду, сказать она хотела много, но попросила лишь оплатить проезд, что искренне удивило буйных пассажиров. Ведь школьникам положен бесплатный проезд. Только вот документы, гарантирующие такой проезд, отсутствовали. Ну что сделать, забыли. Причём все сразу. Терпеливо выслушав сначала объяснения, а потом и возмущения, кондуктор повторила свою просьбу. Ответ последовал незамедлительно:

– Да нам… две остановки, – заикаясь, начал самый смелый. – Чего мы должны платить за Д В Е остановки? – Возмущённо спросил он же, выделив в своей речи слово «две».

– Оплачивайте проезд или выходите, – невозмутимо повторила женщина.

– Нет денег. Ясно? Закончились.

– На пиво есть, а на проезд нет?

– У нас проездные, не слышали, что ли?

– Предъявите.

– Та дома они, дома. Чего, домой сбегать?

– Тогда выходите.

– Да заплати. Пусть отстанет, – брезгливо сказал другой, словно предлагал сделать большое одолжение.

– Чего я должен платить? Я же сказал: денег нет. Карманы вывернуть?

Нежелание подчиняться общепринятым правилам окончательно вывело из себя остальных пассажиров. С первых секунд проникнув к подросткам антипатией, теперь они не стеснялись выказывать своё недовольство. Посыпались взаимные оскорбления. Слов никто не подбирал, и уступать никто не собирался.

Агата вышла, предпочтя остаться в неведении, чем же закончится неприятная история. Проводив трамвайчик взглядом, она облегчённо вздохнула, когда он исчез за поворотом. Оглянувшись по сторонам, Агата, не выбирая направления, пошла наугад. Город пестрил огнями. Нарядно украшенные витрины манили к себе, навеивая иллюзии о сладостных моментах жизни. Но Агата беспечно проходила мимо, не веря призрачным обещаниям. Голубые глаза выдавали хорошее настроение. А то, что оно было с примесью грусти, не огорчало. Так даже лучше. Бесшабашная радость была ей не по нраву. Агата считала, что именно это разлагает самое ценное, что есть у человека – душу. И не важно, что так думала только она. Смотреть на жизнь своими глазами и иметь собственные суждения не так уж и плохо.

Надышавшись пьянящим вечерним воздухом и налюбовавшись сверкающим городом, Агата отправилась домой. Спальный район, в котором она жила, сильно отличался от центра. Магазины не такие стильные, огни не слишком яркие… Да и вообще привлекательного мало. Резкий контраст повлиял на настроение. Оно быстро скатывалось куда-то вниз, неуклонно приближаясь к нулевой отметке. Опять возникло горькое чувство… унынья.

Сойдя с трамвая, Агата перешла дорогу. Несколько горящих фонарей – единственный источник света – почему-то погасли именно, когда она появилась. Тёмная безлюдная улица настораживала, заставляя ускорить шаг. Но проходя мимо гаражей, Агата остановилась. Сначала она подумала, что ей послышалось, и пошла дальше, но сделав несколько шагов, притормозила. Всё-таки кто-то плакал. Негромко, глотая слёзы, прикрывая рот то одной рукой, то другой. Видимо, чтобы не привлекать внимания. Чьё? Улица одинока как никогда. Даже удивительно.

Агата подошла ближе и присмотрелась. Ей удалось разглядеть девичий силуэт, но приблизиться к нему не решалась.

– Что случилось? Почему вы плачете?

Девушка не ответила. Даже не пошевелилась. Только негромкое всхлипывание свидетельствовало, что перед Агатой не каменная статуя, а живой человек. Она подошла ещё ближе, и только тогда та, которая издавала печальные звуки, немного ожила.

– Всё в порядке.

И отвернулась, спрятала заплаканное лицо, как будто его можно было разглядеть в темноте. Поверить в то, что «всё в порядке» сложно, но не затевать же по этому поводу спор? Навязывать себя не в правилах Агаты. И сейчас, не изменяя себе, она ушла бы, но этот голос, тонкий и дрожащий, перевернул всё в душе. Он был ей знаком. Она слышала его, и не один раз. И сразу узнала.