Игорь Сотников - Опасайся человека одной книги. В преддверии

– Так что нам, просто необходимо привлекать новых людей, – приближенный к первым лицам партии, член этой самой партии, упершись взглядом в Яшку, прямо из души проговорил. – А кому выбирать? Не тем решать, у кого нет права на выбор.

– Зашибись… – чувствуя будущие проблемы, так выразил своё отношение к этой кураторской деятельности Яшка.

Хотя, с другой стороны, не часто тебя направляют в командировку во Францию, где под палящим демократическим солнцем, в кругу единомышленников можно будет во всё горло проораться на стадионе во время какого-нибудь матча. А после, где-нибудь в пивном баре, от души «поклеймить» ненавистный диктаторский режим. А всё-таки ловко он продвинул эту тему по поводу знакомства лицом к лицу с западными ценностями, подкинув её всем заинтересованным лицам. И нечего теперь Кацу рожу кривить. Привык, понимаешь ли, раскатывать по странам со своими блочными прелюдиями. Нет уж, теперь придется подвинуться и на двоих нести груз ответственности, ну и чуть-чуть безответственности. Яшка сглотнул накопившуюся слюну, набежавшую от представлений этих французских безответственностей.

– Ну, кажется, следующая наша, – поднимаясь с места, заявил Фома.

– Кажись, – поднимаясь вслед за ним, сказал Яшка, по воле судьбы, которой на сегодня руководил Фома, впервые оказавшийся в этом общественном транспорте.

– Нравится, видите ли, ему ездить с людьми. Тьфу, глаза бы не смотрели! – не смотря по сторонам, Яшка, прожигая своим ненавидящим взглядом спину Фомы, остановился в нескольких шагах от выхода из автобуса.

– П*дор что ли? – слишком четко, целенаправленно и неожиданно для всех и даже для себя инициировал этот запрос пьянчуга, переведя свой взгляд на Яшку, тем самым окатив его холодным душем и выбив остатки терпения.

Что ж, конечно, трудно вот так на ходу, без всякой на то подготовки ответить на столь провокационный вопрос-утверждение человеку, скажем так, не имеющему особенных к этому предубеждений, или по долгу общественной жизни, часто отстаивающему их право на особое слово. И не подумавши выкрикнутое Яшкой: «Кто?!» – быстро обрело свой пункт назначения.

А ведь надо заметить, что этот вопрос подспудно уже витал в головах пассажиров, разделивших своё приложение ответа к разным, несущим в себе предикат действия, лицам, где всё же, до этого выходного момента, лидировал этот пьянчуга, то после прозвучавшего истеричного голоса Яшки, чаша весов начала постепенно склоняться в его сторону.

Ну а что мог ответить пьянчуга, на этот звонко поставленный вопрос, кроме как расплыться в улыбке и, покачивая головой, всем своим видом выразить полное согласие со своим видением этого, напротив, – кто. Видимо, от Яшки не ушло понимание того единодушного одобрения местным автобусным сообществом (и даже беременная, однозначно обработанная пропагандистским взглядом алкаша, авторитарно посмотрела на Яшку) этой выдвинутой пьяницей версии. Он вдруг забылся или, вернее сказать, перепутал значения слов тоталитаризм и толерантность и вместо того, чтобы бесстрастно заявить «Да, я гей!», схватил того за шкирку и начал слишком нетерпеливо допытываться:

– Кто, сука, гей?!

Да, что сказать, сложен путь ко всякой истине и, конечно, можно было бы, следуя демократическим правилам волеизъявления населения, провести выборы и даже организовать референдум среди волей судьбы, оказавшихся на данном пространстве, но, судя по нервному состоянию Яшки, его вряд ли устроили бы результаты этого плебисцита, проведенного точно среди зомбированного населения. Это, между прочим, довольно странно слышать от такого крайне последовательного приверженца идей новой нормальности. Не иначе тоталитаризм, пропитав всё до основания и передаваясь воздушно-капельным путем, занёс свой разлагающий вирус в мозговые клетки и, нарушив работу мозга, заставил действовать такого ко всему терпимого Яшку, совершенно нестерпимо, по отношению к этому пьянице, во всеуслышание заявляющему такие нестерпимые вещи.

И кто знает, к чему бы привел этот дотошный поиск, если бы тряска пьяницы Яшкой, не дала своих вполне ожидаемых прорывных результатов, которые без всякой оглядки на окружающих, густым потоком вылились прямо на рубашку «от Габаны», на этот момент носимую не Габаной, а всего лишь почитателем их дизайнерского таланта Яшкой.

– Вот п*дор, – стряхивая с себя последствия выпитого и съеденного этим алкашом, стоя на улице, Яшка пришёл к той истине, до которой он совместно с пьянчугой пытался дойти на протяжении пятиминутного совместного время приложения в автобусе.