Анатолий Цаценко - Счастливый месяц Дон. Путевой дневник ДонАвтоЭксп-2013

Возле Свято-Димитровского женского монастыря, который с недавних пор открылся после реконструкции, мы свернули к широкому месту русла реки Красивая Меча, где до сих пор стоят, правда, порядком поточенные водой, останки гидроэлектростанции, работавшей тут с 1953 по 1974 год. Она прекратила работу, поскольку мощные и быстротечные воды Красивой Мечи стали разрушать конструкции ГЭС. В бетонных плитах образовались промоины, которые увеличиваются с каждым годом, постепенно обнажая крепкий скелет арматуры. На стене у крутого склона, поросшего колючими кустами, по которому я из авантюрных соображений решил вскарабкаться, была установлена траурная памятная плита Васе Зайцеву – мальчику, трагически погибшему на этом месте пару лет назад. В один из солнечных дней, когда он прыгнул в речку, его накрыло огромной бетонной плитой. Человек пьёт воду, вода камень точит, а камень убивает человека. Вот такая игра судьбы. Я ещё не раз в мыслях представил Васю Зайцева, судорожно хватаясь за колючки, чтобы не полететь со склона и не увековечить своё имя на плитке по соседству с ним. К счастью, колючки помогли.

Помянув «лихом» бедолагу-паренька, мы проехали чуть дальше по берегу в соседнее село Курапово, где остановились у скалистого известнякового берега. О живописности кураповских скал я читал, пока ехал в машине, но увидеть их вживую и поползать по ним гораздо интереснее. Макс просит нас с Наилем не забывать о безопасности и быть предельно аккуратными, дабы не повторить несчастную судьбу троекуровского Васи, ведь известняк – штука очень ненадежная. Не стали волновать нашего заботливого друга и вернулись на твердую почву. Насладившись кураповскими красотами, мы почувствовали легкий голод, а, значит, пора ехать к запланированному Максом месту очередного ночлега. Лесополоса в заповеднике Плющань. Очередное смешное название. Из-за постоянного дождя, пусть и моросящего, на пути до заповедника нашему Outlander-у пришлось несладко, а, точнее, нечисто. Размытый водой чернозём образовал вязкие грязевые лужи, густые капли которых вылетали из-под колес кроссовера и врезались в его боковые и передние стекла. К раме прилипли толстые грязевые наросты. Объехав заповедный лесок почти до конца, мы всё-таки обнаружили неприметную опушку под покровом густой листвы деревьев, где уже до нас кто-то ставил лагерь. Макс поудобней припарковал машину, а мы с Наилем уже быстро и умело соорудили палатку, так как дождь всё ещё доставал нас, да и солнце уже давно село, и наступал вечерний сумрак, плавно переходящий в ночь. Я быстро состряпал ужин – по большому счету, я лишь нарезал салат и разогрел оставшуюся со вчерашнего вечера гречку. К этому мы еще присовокупили две купленные в «Магните» поджаренные на гриле курочки – et voila! Сопровождаем ужин всё той же «Доброй» и наслаждаемся приятной атмосферой леса – вокруг нас одни кустарники, дубы, липы, а под ногами валяются многочисленные желуди и из кустов выглядывают редкие шляпки сыроежек. Макс не зря нас привез сюда – у него всё по плану. Даже очередной микс не простой, а лесной. Уханье совы, шелест деревьев, топот кабана, трели сверчков и песни цикад – всё вплетено в канву почти получасового музыкально-звукового коллажа. Когда водка закончилась, мы снова перешли на перцовку. И снова неудачная попытка подружить её с Наилем. Он никак не желает пускать её к себе, так сказать, «в дом» дальше прихожей-пищевода – после бесплодных споров с «привратниками» желудка её пинком вышвыривают на улицу. Что ж тут поделаешь – пусть сами разбираются и не мешают мне наслаждаться моментом. Эстетический восторг от ночной лесной картины, которая предстает перед нашим взором, и ощущение присутствия в ней вновь заставляют отбросить страх перед холодом, скинуть с себя всё одеяние и танцевать от счастья. Вскоре восторг утихает, и появляется желание слиться с лесным умиротворением, забравшись в палатку. К моему разочарованию, такое желание рождается лишь в моей голове. Наиль, уже уснувший в палатке не по своей воле после утомительных распрей с перцовкой, также не по своей воле просыпается, когда я начинаю зарывать в спальник своё замерзшее тело – его тормошит уже порядком наперцованный Макс, который всё требует продолжения своих голых танцев под гипнотизирующий транс. Мои призывы к человечности лишь подогревают пьяный задор этого уже объединившегося танцевального дуэта, и в ход идёт уже тяжелый рок, адские звуки которого, раздающиеся из колонок, уже затащенных в палатку, практически вытряхивают из меня последние остатки той умиротворенности, которую я тщетно мечтал слить с природной. Собрав оставшуюся волю в кулак, я закрываю глаза и замолкаю, подключая единственного помощника в такой ситуации – игнорирование всех выходок и глупых вопросов моих хулиганистых сокамерников. К счастью, приём работает, и через некоторое время я уже пытаюсь абстрагироваться не от тяжелых и громких звуков невыносимой музыки, а от размеренного естественного звука храпящих слева от меня тел. В конце концов он убаюкивает и меня, и вот она – долгожданная гармония леса.