Валерия Лисичко - Четырем смертям не бывать

Лера перехватила взбешённый дедовский взгляд и невозмутимо стала рассматривать местами засаленную до черноты красную обивку сиденья.

– Как и я, думаешь, что его время уже пришло? – улыбнулась девушка и, взяв с подноса печенье, облокотилась бедром о столешницу.

– Ой, – Лера положила печенье обратно и достала из заднего кармана джинсов телефон.

– Чуть не забыла! – И она хлопнула себя рукой по лбу.

– Что? – не понял Ирвин.

– Сфотографировать перекус и выложить в сетку.

– Зачем? – не понял дедушка.

– Я тебе уже объясняла…

Ирвин помнил, что не в первый раз удивляется странностям внучки, но ответы её настолько не укладывались в картину его мира, что моментально скрывались под ворохом воспоминаний; внутренняя реальность поглощала чужеродные элементы.

– Повтори для старого. Сложно, что ли?

Лера пожала плечами. Она уже сделала несколько фото и теперь уткнулась взглядом в светящийся экран.

– Друзья забеспокоятся. Писать начнут, названивать, а то и вовсе полицию вызовут.

– Как будто полиция такой ерундой заниматься будет, – гоготнул дед.

– Естественно, будет. – Лера низко склонила голову, как если бы Ирвин сморозил какую-нибудь глупость.

– Не пучь глаза! – пошёл в оборону дед.

– Да я и не пучу, – потеряла запал Лера. – Звонят друзья-знакомые, говорят, что тот-то и тот-то ведёт себя подозрительно: обычно фотографии выкладывает, а тут не выложил. Не случилось ли чего? Иногда полиция сразу едет, иногда просит перезвонить, если человек и в следующее время приёма пищи фотографии не выложит.

– Ладно, не умничай. – Ирвин почувствовал себя неуютно. – Добровольная пленница.

– Я-то? – удивилась Лера.

– А то! Ты, конечно! Заключила себя в ларец, Сетью его называешь, сама в эту сеть и попалась. Думаешь, что ты этого хочешь, похвастаться там или пообщаться, а на самом деле…

– А на самом деле зелёные человечки из космоса внушают, – прервала его Лера.

– Почему зелёные? Вполне себе обычные, в форме… – отозвался Ирвин.

Лера закинула в рот кусочек сыра и, не прекращая жевать, позвала дедушку к письменному столу. На тканой зелёной салфетке их ждал открытый ноутбук.

– Включаешь хоть без меня? – тоскливо поглядывая на слой пыли, спросила Лера.

– Конечно, – бодро ответил Ирвин. – С Иришкой вот по видеозвонку общались.

Дед уселся за компьютер. В этот раз Лера знакомила его с программой обработки видео. Её пальцы, унизанные кольцами, летали над клавиатурой. Ирвин пытался освоить быструю компоновку кадров, но процесс ему никак не давался. Честно говоря, он не очень понимал, зачем ему нужен навык обработки видео, скорее для старика обучение превращалось в повод повидать внучку. Вот и задания он выполнял особо не напрягаясь. А тут ещё гости из мира тонких материй глядели в три пары глаз. И сосредоточиться не удавалось. Лера разочарованно дула губки, стараясь не сорваться на деда.

Смерти поумолкли.

Ирвин угукал и кивал, когда Лера говорила. А сам смотрел на внучку и думал о жене. Как же они похожи, даже тембр голоса, уверенность и бескомпромиссность. Только вот заглядывая в глаза внучки, он не видел той спокойной глубинной мудрости и лёгкой смиренной грусти. Лера горела ярче, действовала импульсивнее. Её мир пылал – и вспыхивало всё вокруг.

Лера в очередной раз с силой надавила на клавишу enter, и розетка у головы выстрелила электричеством. Оплавилась пластмасса. Ирвин метнул злой взгляд на по-крысиному улыбающуюся Старуху. Лера, широко раскрыв глаза, окостенела на табуретке. Ирвин потряс её за плечи.

– Смотри, какая горячая, аж розетки плавятся, – попытался пошутить он, но голос звучал с натяжкой. – От парней, небось, отбоя нет. Хоть бы с женихом познакомила…

– С женихом? – пришла в себя Лера и посмотрела на деда из-под насупленных бровей. В её голосе явственно звучали раздражение и презрение.

– Ты меня неполноценной считаешь? – выплеснула она слова.

– Что это ещё за разговор? – набычился Ирвин.

– По-твоему, я не самодостаточна? Нуждаюсь в дополнительных точках опоры?

– Лера, да что ты завелась? – Ирвин почувствовал, как изнутри укоризненно смотрит на него супруга. Ей он противостоять не мог. Сдался, переступил через оскорблённое честолюбие и принялся на правах старшего, а значит, и более мудрого, возвращать равновесие в диалог:

– Что ты завелась? Я задал простой вопрос, ничего не имея в виду. А если что не то спросил, ты поправь, объясни. Что злиться-то сразу?