Александр Щербаков-Ижевский - Три офицера, тройной предел. Серия «Бессмертный полк»

Как и все другие провальные, она была крайне неподготовлена ставкой ВГК и Генштабом. И, как закономерный результат, бездарно проиграна. Всё, как всегда.

У защитников Брестской крепости нашёлся влиятельный защитник. Их подвиг прославили в веках. А воинам-героям 2-й ударной армии, которые ценой своей жизни пыталась разорвать кольцо блокады Ленинграда приклеили ярлык предателей.

Следователь НКВД Лев Шварцман на допросах мочился прямо в глаза и рот избитому до смерти, харкающему кровью генералу К. А. Мерецкову.

Понятно было, что запуганный и униженный командарм Мерецков загубит 2-ю ударную. На четырёх костях приползёт, всех солдатиков ухайдакает, но выполнит приказ тирана.

Но в этом случае Сталину жертвы не требовалось.

А нужен был аналитический ум, чтобы поправить положение дел с обречённой в Волховских болотах 2-й ударной армией.

В результате совершенно бездарной оперативной политики Ставки и Генштаба Ленинград оказался в кольце сродни Сталинградскому. А 2-я ударная армия, посланная на выручку, была безнадёжно блокирована. Фашисты методично часть, за частью уничтожали сопротивлявшихся красноармейцев.

В ставке потребовали наказать виновных. А как их наказать, своих собутыльников. В генштабе служили такие же бесхребетные и бесталанные.

Вот и получалось, что во 2-й ударной наказывать некого.

Один обоссаный единовластно хотел командовать фронтом, не имея при этом никаких организационных способностей.

Второй, не менее «умелый», страстно желал у него эту власть отнять.

Третий из этих «корешей», гонявший красноармейцев 2-й ударной армии парадным шагом под немецким обстрелом, впоследствии стал маршалом СССР и Министром обороны СССР.

Четвёртый «мозгоблуд» перетрусил, имитировал нервный припадок и уехал служить… в Генштаб.

Откуда и было доложено главнокомандующему, что командование группировки нуждается в укреплении руководства и напомнили о «белой вороне», Власове.

Именно Мерецкову на подмогу и был направлен Власов.

В марте 1942 Власова сняли с Волховского фронта и главнокомандующий обязал (!) его взять на себя командование обречённой 2-й ударной армией.

Хотя было понятно, что армия обречена и никакое чудо её не спасёт. Потому что волшебники из Ставки не могли и не хотели его вершить. Чего напрягаться. Списать проще.

Говорят, перед тем, как улететь в штабном «Дугласе», генерала уведомили о том, что Сталин подписал Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза.

Чтобы успокоить и уболтать генерала Сталин пообещал ему всяческую помощь и подкрепления.

Трепал метелью, лгал и гнал пургу усатый христопродавец.

Врал главнокомандующий.

Обманывал.

Не было у него резервов. Ни людей, ни техники, вообще никаких свободных частей для Власова. Пополнение, если и поступало, то без оружия и прямо с колёс. В бой.

Все резервы Сталин отправил на 100 километров юго-восточнее. К Демянскому котлу. Бездумно, опрометчиво и глупо! Зачем?

Я лично эту рокировку не понимаю.

В результате, 2-я ударная армия глубоко вклинилась в наступающие на Ленинград немецкие части. И завязла в болотах без надлежащего подкрепления и поддержки.

Приказа из Ставки ВГК о плановом, подготовленном отводе войск, как всегда, не поступило. Впрочем, как и помощи тоже.

Хотя, ещё в марте 2-ю ударную можно было спасти. Надо было просто по зимникам вывести солдат и технику к горлышку Мясного Бора!

Но ставка ВГК молчала и приказа к отступлению не дала.

А немцы, в свою очередь, перерезали все коммуникации, и стало уже поздно.

У Власова всё складывалось так же, как под Киевом.

Боеприпасы закончились. В сутки 2-я ударная армия должна была потреблять до 300 тонн продовольствия. Но, его попросту не было. Ни крошки. Нормы были снижены с 50 граммов сухариков в день до 10 граммов. Затем и крошки закончились. Финиш.

В армии начался голод.

В тамошних лесах до сих пор стоят деревья с обглоданными стволами.

Красноармейцы более 2-х метров по высоте обдирали кору со стволов деревьев и жевали сочную и до тошноты горькое сырое лыко.

Не гнушались листьями, осокой.

Доедали последнюю «гусятину». Так называли сдохших лошадей, по ассоциации с фамилией командира кавалерийского корпуса Гусева.

Ловили и съедали земноводных лягух, жучков и лесных тараканов.

Когда варили суп из водоплавающей лягушки с икрой, из неё получалась одна капелька жира. Как раз на пятерых человек.

Бойцы варили в болотной воде голенища сапог, ремни, командирские кожаные сумки, планшетки. А по пути поедала трупы своих же боевых товарищей.